Мороз - красный нос

Сказок создано немало…
Есть такие, где начало
Одинаково подчас…
Но начнём мы свой рассказ.

Жили-были дед и баба…
Баба дочке всегда рада,
Ну, а падчерицу знает
Укоряет да ругает.

А за что ругать-то было?
В доме падчерица мыла,
Хлопотала у печи,
Доставая калачи.

Разжигала огонь в печи,
А потом себе на плечи
Коромысло и стрелой
Дева мчалась за водой.

У неё и рукоделья
Были всем на загляденье…
Пряжу пряла и ткала,
Да к тому ж была мила.

У своей родимой мамы
Была б дочкой лучшей самой;
Не слезами б умывалась –
Как сыр в масле бы каталась.

Но не всё прекрасно в мире…
Жизнь, что сказка, только шире.
Если в мире мало ласки –
Не повинны в этом сказки.

Вьюга воет-воет, сникнет,
Только баба не затихнет…
А, когда уж разойдётся,
Долго-долго не уймётся.

Всё придумывает что-то:
Языком чесать охота…
Как в дубовой бочке брага,
Без причины ворчит баба.

А придумала такое…
Раз, студёною зимою,
По секрету молвит деду:
« Больше жизни моей нету…

Отвези её отсюда…
Жить я больше с ней не буду.
Вези дальше, куда хочешь…
Что ты там, в углу, бормочешь?

Но везти её не надо
Ни к кому в селе на хату.
И к знакомым не вези…
Не нужна она вблизи.

Отправляйся, да быстрее,
В лес, подальше, вместе с нею.
Вези сразу на мороз…
Запрягай скорее воз».

Затужил старик, заплакал…
Делать нечего, однако:
Посадил он дочку в сани
И поехал со слезами.

Да хотел прикрыть попоной,
Но здесь чёрною вороной
Баба встала на крыльце…
Дед совсем померк в лице.

В лес направил свои сани
Он… Как будто за дровами…
Сам же знает: на мороз
Свою доченьку повёз.

Вот стеною встали ели,
И казалось, что смотрели
С укоризною они
Из-под колющей брони.

Дальше лес стоял дремучий,
Неприветливый, могучий…
Лошадь встала, за ней сани
Тоже встали как бы сами.

Встал и дед, засуетился,
На восток перекрестился,
Дочку горестно обнял,
Трижды в лоб поцеловал,

И в сугроб свалил глубокий…
Постаревший, одинокий,
Глядя влажными глазами,
Повернул назад он сани…

А бедняжка в комок жмётся,
Вся от холода трясётся,
Но губами шевелит
И молитву так творит.

Тут мороз по ёлкам скачет,
Бородой лес теребит,
Видит… Чу… Девица плачет.
Он бедняжке говорит:

«Что здесь делаешь, невеста?
Я зимой хозяин леса…
Не люблю цветущих роз,
Ведь меня зовут Мороз».

- «Что ж, Мороз, Вас гнать не смею.
За грехи Бог воздаёт…
Быть добрее или злее
Вам известно наперёд.

Видно много я грешила,
Мало Господу служила…»
Услыхал про то Мороз,
Стал печален «Красный нос».

Закручинилось Морозу –
Позабыл он про угрозу,
Скинул шубу, вдруг, с плеча
И, минуту улуча,

росил девице ту шубу…
Сам то к ели, а то к дубу…
И исчез совсем Мороз.
Ну, а девица без слёз

На красу вокруг смотрела:
Ёлка пятнами белела,
Как кораллы ветви дуба
Разукрасил иней любо.

В шубе ноженьки согрела
И глазами посветлела,
Щёчки стали розовее,
А на сердце веселее.

Долго ль, коротко ль проходит,
Мороз снова к ней приходит,
По сучкам идёт, трещит,
Мягкой хвоей шелестит.

Но, как девицу увидел,
Поубавил своей прыти,
И ей снова говорит:
«Мой знаком ли тебе вид?

Я Мороз… Ещё, признаюсь,
«Красным носом» прозываюсь».
Ему девица из шубы:
«Всегда здравствуйте!.. Мне любо

Всё, что сам Господь послал».
А Мороз на то сказал:
«Воздух чист и снег не марок…
Вот сундук тебе в подарок!»

Тут сундук он положил,
Бородою закружил…
Уже в вихре наклонился,
Словно с девицей простился.

И исчез… Стоит сундук,
Полный всяких редких штук.
В нём вещиц, быть может, двести:
Всё приданое невесте.

Хоть сундук огнём не греет,
Ей в лесу стало теплее…
На сундук девица села,
Даже песенку запела.

Долго ль, коротко ль проходит,
Снова песенку заводит…
И о чём-то уж мечтает,
Ну, а зла не поминает.

Да и лес в округе ожил –
Он не менее пригожий
Часто зимнею порой,
Только будто бы другой.

В ветках ели клёст зацокал;
А там, где-то у небес,
Дятел дробью в сосну хлопал,
Оглашая зимний лес.

Чиркнул поползень нарядный
По коре своим брюшком,
Бурундук мелькнул опрятный,
Спеша видимо в свой дом.

А в осиннике синички,
Как весёлые сестрички,
Всё щебечут меж собой…
Где ж в лесу таком покой?

Затрещит Мороз по ёлкам,
Пробежится по иголкам…
Будто девицу не знает –
О себе напоминает.

А она: «Добро пожаловать!
Бог мороз сподобил, стало быть»
Да сама под шубу ножки
Прячет, кутаясь немножко.

Улыбается Мороз,
Веселеет «Красный нос»,
Не берёт её в объятья…
И, помедлив, дарит платье.

На том платье терем выткан,
Блестит золотом там нитка…
Расшит пояс с рукавами
Драгоценными камнями.

Она платье посмотрела
И примерить захотела…
Стала краше, чем царевна,
В этом платье, несомненно.

Ну, а мачеха поминки
Затевала… По старинке
Напекла она блинов,
Приготовила и плов…

Кутью сделала из риса,
Хоть не муки Кипариса
Ей владели… Ведь грехи
Всем замаливать с руки…

Посылает она деда:
«Поезжай в лес… До обеда
Твою дочку похороним,
Да по ней поминки справим».

Дед уехал… А собачка
Под столом визжит, чудачка…
Хвостом радостно виляет
И при этом вот что лает:

«Слышу я, как дует ветер:
Старикова дочь к нам едет.
В серебре она и злате,
И сундук с приданым сзади.

А старухина ревёт –
Никто замуж не берёт».
- «Цыц… Дурная собачонка!
На блин, только испеченный,

Но скажи, что мою дочь
Каждый в жёны взять не прочь,
Да, что дочка старика
Сном объята на века».

Съела сладкий блин собачка,
Да опять визжит, чудачка,
Хвостом радостно виляя
И при этом вот что лая:

«Слышу я, как дует ветер:
Старикова дочь к нам едет.
В серебре она и злате,
И сундук с приданым сзади…

Дочь старухина ревёт –
Никто замуж не берёт».
Так, не чувствуя вины,
Она лает за блины…

Бабу это так взбесило:
Чуть собачку не прибила…
А собачка продолжает
И хозяйке не внимает.

Но вот скрипнули ворота,
И, сверкая позолотой,
Как заморская царевна
Красотою несравненной

Старикова дочь сияет…
А за ней сундук въезжает,
Полный всякого добра…
Чуть старуха не слегла.

И старик, цветущ и важен,
Будто сам всё это нажил…
У старухи жалкий вид,
Но она всё ж говорит:

«Гони, старый, не жалея
Лошадей других скорее…
Куда гнать тебе известно?
Посади на то же место

Ты мою родную дочь.
Пусть сидит в снегу всю ночь!»
Дед наказ такой запомнил
И, как велено, исполнил:

Довёз девицу до леса,
До того же точно места,
Повалил её в сугроб,
Помахал и был таков.

Вот пришёл Мороз к девице,
А она ворчит и злится…
Так ругала тот Мороз,
Что морозов красный нос

Сразу сильно посинел –
Словно бы обледенел…
А седая борода
Растрепалась от стыда.

А когда тот возомнил,
Что хозяин, и спросил:
«Ты зачем ко мне пришла?»
То девица не нашла

Ничего в ответ другого,
Как: «Давай быстрей обнову!
Да сундук большой с добром…
И проваливай на том!»

Не понравилось Морозу
Это всё… Сменил он позу,
Затрещал, рассвирепел,
По деревьям заскрипел…

Но на ветер слов не бросил
И гордячку заморозил…
Что же делать?.. Божья кара
Доставала всех бывало…

Ещё ночь, на воле стужа,
А старуха будит мужа:
«Запрягай скорее в сани
Лошадей, что мчатся сами.

По ухабам не гони,
Сундука не оброни,
Да его не открывай,
Ничего не доставай».

Дед в дороге, а собачье
Сердце чувствует несчастье…
Брешет куцая: мол, дочь
Потеряла баба в ночь.

Баба всё её ругает,
А собачка не смолкает:
«Старикова дочь богата,
Собираются к ней сваты,

А дочь бабы на возу
Уже мёртвую везут».
Баба пуще всё серчает
И на это отвечает:

«Врёшь негодная, я знаю,
Мою дочку наряжают,
Да приданого на пуд
В сундук кованный кладут».

Пока так они брехались,
Как лошадки показались.
Баба бросилась к воротам,
Распахнула, смотрит… Но там…

Дальше всё прекрасно знаем,
Вместе с бабою вздыхаем…
Ну, а с нею плакать дружно
Нам совсем-совсем не нужно.


1995 год