Коллизии

       
Предыстория стихосложения.
Раннее утро и солнечно. Спуск в шахту для руководства задерживался. Я примостился на скамейке в тени и задумался. Что заставило окружающих меня людей выбрать профессию  опасную и нелёгкую. Там, где всегда мрак, запыленность и загазованность!  За десять, с небольшим лет, мне приходилось, уже принимать участие в спасательных работах и даже хоронить в хорошо знакомых ребят.  О них песни бы…Вот и попробуй, хм попробуй, пробовал о друзьях по походам… Экзотика, но получалась ерунда. А если: «Они, как обычно спускаются…». Буквально через несколько минут я набросал на последней странице журнала для измерений углов теодолитной съемки первую строфу. Стоило приняться за вторую, как последовало приглашение на посадку в клеть. Вторую строфу сообразил в ожидании клети наверх.
Полностью я закончил стихотворение в тот же вечер и дома, а через некоторое время показал коллеге. Напечатано оно было через несколько лет в многотиражке. Затем в городской газете его забраковал редактор, сам увлекающийся стихами, но вскоре его напечатала другая газета, а мне досталось немало похвал от знакомых.
               
             КОЛЛИЗИИ
Опять, как обычно, в глубокую ночь без рассвета
Спускаешься сумрачный, ясным сияющим днем.
Знакомы тебе лабиринты в глубинах планеты,
Пресс взрыва в заброшенном штреке, в забое глухом.               

Любил ты таинственный шелест осенней листвы,
Но реже других видел спелые краски России,
Утрами, на листьях, алмазные капли росы
И летние грозы, и посвисты зимней стихии,

Ты сбрасывал молча шахтерскую робу в забое,
Где жарче, чем в тропиках*, чёрта не вдруг вспоминал;
За смену выкуривал, в гвоздиках, пачку «Прибоя»,
И норму руды, не спеша, на-гора отправлял.

А там, наверху золотились такие закаты!
В далёкие страны неслись паруса-облака,
У берега моря рычали прибоев раскаты,
Люди в нелепых пижамах резались в горбылька.

Бывало и так, чтобы выполнить сменный наряд,
Ты лез по-пластунски, по старым опасным работам,
Волок за собою взрывчатки тяжелый заряд,
И предка коллегу в сердцах величал кашалотом**.

Тебя не согнули, как многих прошедшие годы,
Не тронула светлых волос серебром седина;
Шальные прорывы воды, и обвалы породы,
Валили друзей, но щадили тебя, старина.

Ты мог бы сейчас балагурить на сцене, у рампы,
Лететь над планетой, разгадывать тайны морей;
Проекты вычерчивать в свете неоновой лампы,
Гнать вирши, рифмуя  в анапест, под ямб и хорей.

Но нет, ты опять продолжаешь в массивы врубаться,
Опять добываешь руду, где ценнейший металл;
Под силу еще с молодым горняком потягаться,
И слова последнего, друг, ты еще не сказал.

Окончилась смена, и грязный, на чёрта похожий,
Ты вновь улыбаешься горным вершинам вдали;
И в этот, сияющий в пламени, вечер погожий,
В копрах тебе видятся, в небо смотрящие,
                звездные корабли.
               
 *Жарче чем в тропиках было в некоторых забоях меднорудной шахты в Карабаше, где я три месяца работал рабочим маркшейдерского бюро шахты, там в результате окисления железного колчедана (пирита) порода в забоях была тёплой, а воздух прогревался до 35 градусов по Цельсию.
** Я Уроженец Свердловска-Екатеринбурга. Это на Берёзовском золоторудном месторождении младший персонал ИТР доставлял взрывчатку в камеры. Для взрыва, по ликвидации пустоты отработанного пространства. Я в числе других участвовал в этой операции, но сразу после взрыва подал заявление об увольнении. Перед этим я решил задачу, на которой споткнулись несколько инженеров. Я же был всего лишь техником. Но до этого в Джезказгане замещал и главного инженера шахты, и главного инженера карьера "Карьерист". Теперь я труженик тыла,пытаюсь писать. стихи рассказы.
                В.Малых.