Вор

- Вот, вот, последнее, последнее… И повесть…
Григорий и Димитрий.
Один из них невинноубиенный, второй невинно выжил,
Но, правда, ненадолго. - Правда?
- Сначала удавили Фёдю, а Ксюшу заточили в монастырь.
Потом на свадебке гуляли, дивились на усы заезжих посполитых.
Шептали по углам: «Марина хороша, а все же Ксюша - лучше. Женился бы на ней»
Крест целовали, девкам ручки, хватали за подол попов кудлатых.
Потом трепали до смерти стрельцов, Шерефединова искали.
На панских гайдуков точили колья, и слушали
То Ваську Шуйского, то сбрендившую Марфу.
- А Гриша? - Гриша-то? Упал с пятнадцати саженей. Семь раз.
На камень, пулю и копье.
Ему надели маску, но одежу сняли. А как к жене - и без подарков?

Юродивый отрезал палец с перстнем и сунул за щеку. На счастье.
Москва встречала день салютом из Царь-пушки и конфетти из праха
Помазанного вора - польской дудки, что приняли за кесаря, но вскоре
Осознали заблужденье. И, чтоб не заблуждаться впредь,
Шерефединова нашли и утопили. Теперь–то точно все в порядке.

Марина Юрьевна пакует соболя.
Москва гогочет пьяно, пиная головы загонной шляхты.
Шмели садятся на крыжовник. Неглинная чуть покраснела,
Но все также журчит неторопливо, огибая Боровицкий холм.
В деревне Тушино черемуха в цвету. Старинный Углич дремлет.

2013 г.