Норны

Урд допьет вино и коснется веретена, трое мы - одно, и боль на троих одна, и из века в век плетется витая нить - не разрезать, не порвать, не разъединить.
Оплетает реки, горы и Иггдрасилль, и за ней бы виться новым, живым, да сил им не хватит - так ведь было заведено. В безустанных пальцах бьется веретено.
Миллиарды судеб, длящихся только миг, остающихся неявными, тонкими от рождения до самой свой черты. Урд прядет.

Сестра, я младше, слабей, чем ты.
Мое время гуще, медленней и темней, сквозь него плывут создания твои, и мне остается лишь ловить их. Сплетать, сводить в бесконечный узел сбившиеся пути, создавая расцветающий вдруг узор - для того мой взгляд так пристален и остер.
Наблюдать потом, не смея менять дорог - я бессильна здесь, я лишь инструмент. Орлог направлять движения будет мои и впредь.
Судьбы вьются и ластятся к другой сестре.

Твой печален взор, и кроток, и устремлен в небеса. Стоишь, укутана в белый лен, и сколь не был бы просящий учтив ли, груб - от начала мира не размыкаешь губ.
Ты всегда бесстрастна, собрана и права, ты вольна в любой момент чью-то жизнь порвать - так задумано. Так было заведено... Так ли, Скульд?
Не остановишь веретено, не прервешь мое вязанье. Судьба горька. Нами создан мир - и вверен твоим рукам.

...

И плетется нить, и вьется который век, будет так - рождаться людям, ветрам реветь, невесомым вирдам рваться за разом раз.

Ведь в любом начале скрыты конец и смерть, не страшны лишь нашим судьбам сплетенным медь и любой металл, что лезвию форму даст.

Только кто был знал, как это пугает нас.