Если врать

Нет, душа моя, я по тебе не скучаю точно.
Зубы сомкнуты, если молчать заочно.
Если в твоём городе облачно —
Значит, в моем солнце шпарит и днём и ночью.
Остальное, поверь мне, мелочно и  непрочно

И само собой разумеется, и изымается 
За непригодностью к жизни; маяться, 
Мяться, смотреть, как плоть изнашивается, 
Как ткань бытия стирается, 
Как то, что есть между нами, 
Совсем ну никак не называется.
Позывные, одними глазами, которые в стеночку упираются. 

Вот такие у нас с тобой сны, сплошные поручни...
Очи черные, чудеса просроченные. 
Ты учти: все конечно, с чего ни начни,
Сразу песок за тобой подбирают горничные.
Палаты больничные, руки скрученные, 
Кошмары до одного изученные, лица сосредоточенные.

Мне не интересно, как ты там, током по венам,
Толком по смыслам, только по смыслам. 
Сколько ещё у витрин осталось, сколько зависло,
Сколько стекло по бетонным стенам,

Скольких с корнями вырвало, выкорчевало,
Согнуло пополам, сгнило доверчиво,
О чем какое гонево причитало 
С утра до вечера.
Закусочные, рукава засученные, мысли осточертелые, 
Рамками чудовищными ограниченные,
Безразличные, безумные и совсем бестелые. 

Надо, чтоб над тобой все блестело, 
расходилось музыкой и не болело;
У меня тут все побелело, и неделю лило...
Чисто память смывало, в прошлое не звало.
Нет, душа моя, прошлое завалено, мимо нот пропето,
Не про тебя, детка, конечно нет, только про лето.
Лито... Литература.. Лото... ЛетА. 
Я, зачем-то, уже не та. 
Сплошная суета, 
Крутит обручи, 
Люди вычерчивают перечни, перченые, достающие до печени.

А то, что я, бледная и непубличная, 
Смотрю на тебя, как на праздничное заграничное.
Но не личное, больше совсем не личное...
Вечное, лихорадочное, быстротечное, 
Так-то, детка, все не вечное.
Зато красочное, солнечное, паточное. 
Стоишь в полуметре. Расстояние недостаточное. 
Как нарочно.
Видишь, как я распадаюсь буквами, 
Как меня выкручивает построчно. 
Нет, душа моя, это не по тебе. 
По тебе, нет, я не скучала точно.