тысячелепестковый

Не в громе космической катастрофы, не в пламени атомной войны и даже не в тисках перенаселения, а в сытой, спокойной тишине кончается история человечества…
© Стругацкие


За что мы теперь воюем, любовь моя?
За то, чтоб, как прежде, смеяться, гореть и плакать?
И спать, словно камни, богам из камней помолясь:
Спасибо, что выжили мы на окраине Дакки,
Что день пережит, что не съели детей собаки.
Зачем мы теперь воюем, любовь моя?
От ядерных шахмат опять трепетать планете?
А что попадётся -­ противень или вертел?
Каким светляком
глупых детей манят?
Какие трясины покажет болотный космос?
Слабое небо прикроет в который раз…
Ныне возрадуйся: больше не будет вопросов,
В дырах озоновых больше не будет глаз.
 
Тогда не захочется видеть тебя под вечер:
Уютная осень, лето, весна, зима...
В такой тишине
Заводится только Маркс.
Падает пыль на отсутствие противоречий,
Замирает кораблик ума.
 
Это притом, что горит огромный маяк
Жизни, в которой сбывается только счастье.
Так магелланы сольют в “облака” моря,
Солнце исчезнет и отблески догорят.
Так в облаках маяки погаснут.
Что же, история более -­ не спираль?
Слать в хрестоматию
самый последний снимок?
...Плохо прогрессу, что некого распинать,
Хуже лишь то, что, если распнут -­ не снимут.
Ибо забыли, зачем… И что им делать потом?
С человеком. Людьми. Крестом.
На окраине Дакки, где расцветал маяк
Тысячелепестковый, любовь моя.