Дети играют в вельд в собственной спальне

Дети играют в вельд в собственной спальне -
Дети приваживают рыжих кровожадных львов.
Дети от своих родителей давно устали -
Эти родители не понимают ничего.

Эти родители заходят лишь на минуту,
Оберегая свой газетный покой.
Улыбаются детям коряво и смутно -
Треплют по волосам тряпичной рукой.

Смотрят сквозь - зубы измазаны пастой,
На ресницах - свинцовые буквы газет.
Песчаные львы открывают багровые пасти -
Пережёвывая  в розовую кашу газель.

Взрослые смотрят - сквозь - и не видят, что дети
Носят - точно в чёрных чемоданах - в глазах.
Там - тщательно заклеенные скотчем смерти,
Там - аккуратно переложенный ватой страх.

Там - морщинистые маски - ведьмы и гномы,
Там - вставные челюсти - вампирские клыки.
Родители с детьми своими - абсолютно не знакомы,
Родители от собственных детей - бесконечно далеки.

Чемоданы забились броненосцами под узкие кровати,
Над которыми грезит пуховая пена покрывал.
Мальчик хранит пинцеты - в ангельской вате,
Девочка хранит под ангельским личиком льва.

Брат и сестра - точно две руки или перчатки -
Две вариации мелодии - два крыла.
О чём они шепчутся глубокими ночами,
Когда каждый выпускает собственного льва?

Лев скользит - по коридорным извилинам -
Как по мозгу - лапы терзают пол.
У брата с сестрой - глаза ледяные, львиные -
Но мать не видит, прикинувшись полуслепой.

А отец закрывается вечной работой,
Машет пачкой засаленных мелких купюр.
Спросит детей - вам ещё нужно чего-то?
Они, покачав головами, какао допьют.

Они уходят львами на лапах шипастых -
В свою спальню - в свой раскалённый вельд.
И будут целую ночь беззвучно шептаться -
Лёжа рядом - во тьме - голова к голове.

Львы ухмыляются - и разевают пасти -
Мнут когтями пустыни янтарный шёлк.
От этих львов никто ни разу не спасся -
От этих львов никто никогда не ушёл.

Ни антилопа - ни дрожащий тушканчик -
Ни один другой беспомощный зверь.
Может быть, с людьми будет иначе -
Но можно попробовать - это ведь их вельд.

Это ведь их игра - и правила их же -
Чем рискованней - тем острей - веселей.
Мальчик-лев в ночной темноте залижет
Старую рану на лапе сестры своей.

И, притаившись под покрывала облаком,
Два раззадоренных кровью пустынных льва
Видят во сне - одновременно оба -
Как они будут горячую плоть рвать.

Будут в небе чёрные грифы виться,
Будет струиться закат из сердец и вен.
И улыбаются сытые лев и львица -
И засыпают вдвоём - голова к голове.

Утро придёт - шумное, серое, хмурое -
Будет скрестись о бельма окон слепых.
Те, что ещё не знают, что уже умерли
Будут поспешно утренний кофе пить.

Будут чинно глотать из кружек какао -
Мальчик в очках, девочка с гладкой косой.
Где-то рыжие львы морды макают
В алый от свежей крови пустынный песок.

Белую булку крошат мягкие пальцы -
Падают крошки на обеденный стол.
От рыжих львов ещё ни один не спасся -
Из их пустыни ещё никто не ушёл.

Может, конечно, с людьми не получиться -
Но чем рискованней - тем чувства острей.
И улыбается льву - голодная львица,
И улыбается брат - львице-сестре.