Бусины смысла сплетутся в ожерелья слов

Бусины смысла сплетутся в ожерелья слов -
Только те всё равно разорвутся неизбежно.
Харон перережет вену ланцетом-веслом -
И не останется уже никакой надежды.

Ивы задохнутся, склоняясь к собственным корням -
Отражение-маска покорно в корнях потонет -
И ничего уже нельзя поменять -
Это ведь - не пластинка на патефоне.

Душа будет ждать - в истрёпанном сером пальто -
С зажатым под мышкой, как градусник, пыльным саквояжем -
Пока за ней не приплывёт тот -
С оловянными глазами - который ремнями свяжет.

И увезёт - в чёрную пустошь, где
Маски былых воплощений дно усеяли
И клокочет дурман, бредя по воде -
И небо серое - и мысли все - тоже серые.

И паутина опустится на твой взгляд -
И сожмут ремни запястья и рёбра -
Это было уже - много лет назад -
Это было - за кормой гондольного гроба.

В чёрной Венеции, где водорослей мрак -
Поднимался по балконам - и полз в комнату -
Тебе ведь уже приходилось умирать -
И рождаться из лагуны ламией - помнишь?

Вот и теперь - вот и ныне - и сейчас -
Прижимай саквояж к острому жалу подбородка.
А Харон будет хрипло молчать,
Прогоняя между корней мёртвую лодку.

А потом - зарево - или кровоток -
А потом - голодная лагуна и небо обречённое.
Затяни потуже ремень на потрёпанном пальто -
И шагай в новую жизнь с чёрного чёлна.