Встреча Юности и Мудрости

Полёты полу-наяву, полу-во-сне.
Скачки сознательного в “бессознанье”.
Картинки-всплески призрачны в окне,
Дарующем лишь терпкие терзанья.

В который раз я в них гуляю,
Вдыхая волн нездешних плеск.
И существом всем принимаю
Правдоподобности иллюзий блеск.

***

Просторам бесконечным вод солёных,
В которых жизнь немыслимо кипит,
Главами гор, как сединою, убелённых
Храм ледяной сурово противостоит.

Лучи от солнца в нём играют,
Безумной радости своей отдавшись.
И постепенно умирают,
В его огромных недрах затерявшись.

Но, что-то стало вдруг не так.
Спокойствие умчалось прочь.
Мгновенно брег одел тяжёлый мрак.
Крыла свои простёрла ночь.

Завыл могучим воплем ураган,
Зловещей обдавая мир тоской,
Готовый в клочья разорвать весь океан.
Лишь храм торжественно чтил свой покой.

И всё ж, недолго буря громко злилась,
Пытаясь тщетно что-то доказать.
Однако, вновь пришлось ей отступать.
И вскоре лишь луна на небе воцарилась.

Волшебными цветами озарился,
Смятеньем света от Луны-царицы,
Весь берег ей  смиренно покорился,
Подобно мужу юному от глаз младой девицы.

О чудо! В этот самый миг
Под натиском тяжёлым волн суровых
Из моря юноша возник,
Увенчанный в прекрасной нежности оковы.

Поддерживая бережно, волна
Несла его в своих объятьях.
В растеньях чудных, словно в платьях,
Вся стать его была облачена.

А двигался он в направленьи
Раздела вечного меж сушей и водой.
Навстречу же ему седой,
Из храма вдруг, как в наставленье
Ему, одетый как монах,
Спускался старец "весь в летах".

Подобно глыбам ледяным
Торжественным его был взор.
Однако, скрыть не мог укор
Забавам юности шальным.

И так они сходились,
Друг друга наблюдая каждый.
Пока совсем уж не остановились.
Похоже не однажды
На этот час их встречи приходились.

И молвил юноша: "Приветствую тебя!
О образ, сущностью мне противоположный.
Опять закон Владыки непреложный
Пришёл мне предъявить, явив себя?

Тебя, однако же, мне не дано понять
При всём на это яростном моём желанье.
Великого Творца-Природы в этом пожеланье.
Поэтому я не могу тебя принять.

К чему твои холодные расчёты мне,
Рациональность мысли, строгость фразы,
Покой, задумчивость, абстрактные образы?
Уже ль не видишь? В этом жизни нет!

Ты говоришь: "Подумай о значенье,
О сущности в сём мире появленья своего,..."
Однако, что с того?
Я не могу отдать душе своей такое повеленье.

Как может думать, ярости всё боле отдаваясь
Огонь, испепеляющий всё на своём пути,
Питаясь только страстью, ярче разгораясь,
Что от воды, в конце, покой он должен обрести?

Не нужно мне и годы всеми силами тянуть,
И гнёту мыслей тяжких предаваться.
Достаточно лишь один раз мне глубоко вдохнуть,
Чем постоянно "придыхая", оставаться.

Чем головешками тлеть бесконечно,
Лишь дым и гарь вокруг распространяя,
Хочу сгореть я быстротечно,
Опасности все в мире презирая!

Всполохом пламени ввысь, к небесам, взметнуться
Хочу, чтоб свет мой всем было заметно.
Потом лишь раз на Землю оглянуться,
Поярче вспыхнуть и сгореть бесследно!

Хочу любить!
Хочу страдать!
Хочу я жить!
До тла сгорать!"

Не в силах из души сдержать свой крик,
От речи весь он вспламенился.
Внезапно образ Солнца в нём возник.
Мир окружающий сияньем света озарился.

Торжественность спокойствия храня смиренно,
Великий старец гласу Юности внимал.
"Меж нами пропасть лет, что неизменна.
Вся в этом суть." Он ясно понимал.

"Храни тебя, Господь! О, друг мой юный!
Живи и радуйся - твой миг таков.
Но бойся суеты мирской оков.
Они способны в мир свести безумный.

Сегодня ты горишь, а завтра тлеешь.
То вспыхиваешь, то опять "в снегу"
Душа твоя. В немыслимом бегу
Твоё же собственное сердце. Его ты не жалеешь.
Останешься с корытом битым на брегу.

За суетой и чувств мгновенной смене,
Что так прославить ты пытаешься при мне,
Незримой душу строишь в этой бесконечной перемене.
Не суждено летать ей в вышине.

Лишь первую ступень познать ты сможешь
От радости такого бытия.
Земное тяготение не превозможешь,
Такую жизнь и только так любя.

Взлететь же выше и стряхнуть с себя оковы
Страстей-инстинктов тяжких каждому дано,
Кто твёрдой верой в истинную Красоту давно
Уже пытается сорвать с души покровы.

Но, хватит. Проповедь и так уж сильно затянулась.
Пора и нам честь знать. Прощай! Живи любя!"
Туманом серым всё таинственно покрылось.
И жаль любому стало бы себя,
Когда ему такая пропасть бы открылась.

***

Да! Пропасть между Разумом и Страстью
Зияет страшно глубиною бесконечной.
И так, наверно, будет вечно,
Покуда Жизнь не назовём Напастью...

                ноябрь 1990
картинка из интернета