эндорфин

когда ночью на Запад пришёл синий май он разбил телефон и зашил тишиной гортань. "ничего не бери, никого никогда не ломай" - написал над постелью он, утром купил герань. из полсотни друзей, утверждающих, что короли, выбрал тех, кто приедет, пока королевство спит, в полуночную даль сквозь подземку и патрули, когда сердце садится, играя поломанный бит. выбрал тех, кого даже не знал, только видел в кино, или книгах, а чаще в фантазиях бдений ночных.

человек может быть песчинкой и целой страной, быть вселенными нам помешает лишь чувство вины. быть свободой претит только тем, кто кого-то пленил: он считал, что его голова полна мёртвых людей, потому после сумерек в доме поёт винил - панихида по тем, кто виновен в его доброте.

он научится снова не ждать, не колоть эндорфин, говорить языками деревьев, ветров и комет. если будет дорога - он двинется только один, в этом есть свой трагический шарм, разве нет? и не то чтобы кто-то виновен в отсутствии сна, когда радио гонит кошмары, надрывно хрипя,

просто каждую жизнь, когда в город приходит весна,
он гадает, сколько протянет без дозы тебя.