Маме Настеньке

...а свежесть тополёвых эполет
загадочней, чем свиток в Сарагосе...
а в памяти моей глухая осень,
всё тянется без мала сотню лет.

она ловчила, шулер записной,
не торопилась объявлять банкротство,
дав срок постигнуть полное сиротство
и сжиться с неприкрытою спиной.

помедлит лист и - свалится в пике,
не вымолив у смерти передышку,
и месяца прозрачная ледышка
проявится в туманном молоке.

ещё жива и борется трава,
но зелень обречённа и щемяща,
я б воздала её упорству, аще
нашла бы подходящие слова...

они не шли... боялись чётких дат,
толклись внутри, потерянны и едки,
забив просвет грудной непрочной клетки,
чтоб воздуху протиснуться не дать.

был всякий день как обморок, как сон
под солнцем, чьё тепло уносит ветер,
что к ночи потемнеет и в кювете
сомнёт бурьян тележным колесом.

вчера ещё болтливее невест,
безгласны липы, чёрные как вдовы.
и странно мучил свет полубредовый
рассеянный из реденьких небес.

чужое Божье имя:"элохи-и-м"-
взлетело на уста, когда из клина
плывущей в вечность стаи журавлиной
окликнул кто-то голосом твоим.