Позёмка

              В гламурном городе изнанка дешева: ночных огней и клубного позёрства пылит  ненастоящая позёмка. В портфолио -  портреты секретарш: "Цирюльник нелегальный задарма пообещал мне грудь, ресницы, губы. Поголодать. Апгрейднуться. И тупо рвануться нАверх С этого дерьма".  Студенты - "Филиал Пердью в Филях". Купцы и гости с трепетного юга - как братья, все похожи друг на друга акцентом и лохматостью в бровях.

              Ничтожных клерков, тщетно трущих зад, чтоб выглядеть мажорами немного, невзрачных шлюх, без выдумки,  убого, стремящихся прорвать колечко МКАД, манерных содержанок голубых и толпы толерантно-равнодушных - их всех продали скопом и подушно: кого на масло, а  кого -  на жмых.

              В глаза окраинам пылит вальяжный град в  непо/недо/стижимой "Ламборджини" и  свысока на пятачок блошиный роняет барски пятаки добра. С презрением закатывает глаз всевидящее око Саурона: хрущёвки, свалки, нищие в иконах, дезоморфина грязная игла... Утрачена навеки красота, она, неловко лайкая крестами, о  чистоте и чести рассуждает, говно распределяя по сортам.

             Присохшей маской отлетает грим, дым Родины - хамоновой отрыжкой.
             Выглядывает псинка из подмышки.
             Пылит позёмка.
             Гибнет Третий Рим.