Строгает доски для гробов поэт

Как будто всё сначала,
Смерти нет...
 
Чернеют мысли, воплощаясь в буквы,
А буквы побледнели в черноте,
Последняя звезда предупреждением,
Сожрала все планеты в пустоте,
И ужимается до самой кислой точки,
И кровоточит тусклый глаз у божества,
Его наукой кличут, дальше многоточие,
Осталась лишь поэзия одна;
Она изголодавшейся акулой
Мечтает вынюхать живое существо,
Обломки лат, китайская ракета
И мельница отснятого кино;
И Санча Панса где-то параллельно
Капусту квасит, в доме суета
И где-то, в глубине дыры тяжёлой
Осталась лишь поэзия одна;
И не летал ещё безвидно божий дух,
И далеко ещё до Ноева ковчега,
Не обагрился кровью чистый луг,
И Каина ещё в помине не было;
Но в дырке взбалмошной пригрезились знамёна,
Дробят историю затейливо парады,
Поэзия на тоненькие ножки
Готова встать и чьи-то ретирады
Нам воспоёт торжественно-уныло,
Готовит истукан над скучною могилой,
И убирает мглу надолго в завитушки,
А Санча Панса беззаботно ест ватрушки,
И символом обманчиво заря.