На смерть Поськи
Стоял тридцатиградусный мороз,
Не удавалось отогреться и сивухой...
Он жить-то жил, но пользы не принёс.
Ушёл без имени. Запомнился кликухой.
Тюрьма ему была, как дом родной,
А дом - барак, кабак, бардак одновременно.
Баб было много - не было одной,
А денег так: то не фига, то офигенно.
Никто его в деревне не жалел,
В гробу от этого он не перевернулся,
Ветеринар сказал, что околел,
Соседка - что подох, легавый - что загнулся.
"Не мог уйти пораньше, по теплу, -
Ворчали мужики, копавшие могилку, -
Губу не приморозить бы к стеклу", -
И грели полчаса за пазухой бутылку.
И всё же жил на свете человек.
Январская земля тяжёлая, конечно,
Но пухом ему стал январский снег.
Не нам его судить - мы тоже не безгрешны.
Жил человек
© Copyright: Владимир Львов 4, 2016
Свидетельство о публикации №116041606454
Свидетельство о публикации №116041606454
Рецензии