***

Моё счастье продано.
Это издержки города, но
Мне-то, что с того?
Я же виноват во всём,
Потому, что сам - ни то, ни сё!
Всё  продано. Всё.

По широкой деревенской улице,
где считал я шаги до школы,
с нескрываемыми  слезами на лице,
иду, не так уж стар, а скорее - не так уж молод.
Я помню: полоскали в проруби бельё(в белом иние ресницы);
ходили к роднику
 (это же вдвоём!) за водицею.
Мы срывали с куста чёрную (как самая
тёмная ночь!) ежевику (каждая ягодка- словно горка бус!).
Какой же приятный у этой ягоды отвратительнонежный  вкус!
И рыдали , стоя на коленях...
Это чудесно ушло, чудесная  Лейла, чудесное время .
Ушло и нашло на меня...
Заныла душа, заболели колени.
Леля, я продал дом!
Я продал дом, Леля!

Парники ставят садовники.
Саженцы - ручная кладь.
Жизнь моя - словно ножницы,
Которые созданы
обрезать...


Но не отрезать мне одной лишь ленты
той, которая прочнее межпланетных связей.
Не прощает мне Лена,
"отрезанную" Лелечку,
и прочих прежних любовных акказий

Да нет таких ножниц!
Ну, какие мы манкурты?
Мы помним все полные любовью юрты,
раставленные среди любимых лиц!