Алые паруса по повести А. Грина

О любви писать не перестану,
Душу ей давно я отдала.
И когда пред Богом вдруг предстану,
С ней отвечу за свои дела.

Пусть же будет рядом до могилы,
Отведёт и горе и беду.
И шепнёт мне тихо ангел милый:
-Ты пиши, с тобою я иду.

Вижу снова внутренним я взором,
Лишь на миг прикрыв слегка глаза,
Как скользят по голубым просторам
Алые, сверкая,  паруса…




АЛЫЕ ПАРУСА

Часть первая

А С С О Л Ь

У моря есть одна деревня,
Где жил моряк Лонгрен с женой.
Каперна отличалась древней
Рыбацкой жизнью непростой.

Лонгрен суров был по натуре,
В походы часто уходил.
Изведал штормы он и бури,
Не трусил и отважен был.

Поход однажды затянулся,
Безрадостен был, труден путь.
Когда домой моряк вернулся,
Спешил на жёнушку взглянуть.

Но Мери мужа не встречала,
И он почувствовал беду:
Не ждать ей больше у причала,
И ноги с горя не идут.

Вошёл Лонгрен в дом осторожно,
Надеясь повстречать жену.
Почудилось ему, возможно,
Что Мери выбежит к нему.

Увидел старую соседку,
Она качала колыбель.
Ходила раньше к ним нередко.
Присел он в страхе на постель.

Сочувственно ему кивая,
Смахнула та платком слезу:
«Беда вас посетила злая,
Одна здесь бремя я несу.

Закончились у Мери деньги,
Дочь в тяжких муках родила.
Продать пришлось ей с горя серьги,
На крохи, милая, жила.

Я денег в долг ей предлагала,
Крупу давала, их любя,
Но средств ей всё же не хватало,
Дождаться не могла тебя.

Осталось лишь кольцо с венчанья,
Расстаться горько было с ним.
И к Меннерсу пошла с печалью,
Гонима горюшком своим.

Но, стыд и совесть позабывши,
Ей Меннерс ласки предложил.
Тому свидетель был Всевышний:
Подлец помочь ей не спешил…

Отправилась бедняжка в город
Кольцо в ломбарде заложить,
Ночь с ливнями и сильный холод
Была не в силах пережить.

Неделю, бедная, горела,
Недуг ей не под силу был.
Тебе же передать велела,
Чтоб дочь всем сердцем ты любил.

Спит сладко, ничего не зная,
Взглянуть на девочку изволь,
Дочурка вот твоя родная,
Ей имя чудное - Ассоль…»

«Ассоль,- шепнул он удивлённо,
И своё сердце отдал в плен.
Взял крошку на руки смущённо,-
Таких не ждал я перемен.

Расти, знать, станешь ты без мамы...
Другой такой нам не найти…,-
До боли губы сжав упрямо,
Шепнул ей - Доченька, прости!»

Росла девчушка, и однажды,
Присесть соседку пригласив,
Лонгрен сказал ей: «Знает каждый,
Что отдала ты столько сил,

Заботы и любви Ассоли.
Расстаться время нам пришло.
Не приходить прошу к нам боле,
Хоть, верю, будет тяжело.

Вдвоём теперь мы сможем ладить.
На ножки твёрдо дочь встаёт.
Тебе спасибо, Бога ради,
Но злой вокруг у нас народ…»

Моряк стирал сам и готовил,
Для девочки одежду шил.
Не пил с друзьями, не злословил,
Дочь искренне, душой любил.

Чтоб было чем-то прокормиться,
Он стал игрушки мастерить.
Своим искусством мог гордиться,
Работой тонкой удивить.

Игрушек полную корзину
Он в лавку часто приносил.
Их взглядом лавочник окинув,
Брал, даже цену не спросив.

Платил за всё ему копейки,
Лонгрен знал: выхода-то нет.
Сидел устало на скамейке,
С работой чествуя рассвет.

К нему взобравшись на колени,
Любила девочка смотреть.
И, не скрывая впечатлений,
Отцу старалась песни петь.

Терпел невзгоды он и голод,
Дочурке лучший был кусок.
Моряк суров был и не молод,
Ни в чём ей отказать не мог.

Ходил вечернею порою
Лонгрен на берег отдохнуть.
Душа, наполнившись тоскою,
Просила на волну взглянуть.

Был шторм однажды на причале,
В лицо летели сотни брызг.
Сквозь бурю крики прозвучали,
Моряк взглянул устало вниз.

Там Меннерс, с бурею сражаясь,
Просил подать ему канат.
Обиды все молил оставить…
Ответ был: «Сам ты виноват!

Ты, вспомни, Мери умоляла
О помощи тогда тебя.
С протянутой рукой стояла,
И смерть её взял на себя…»

Смотрел он, как волна уносит
Лодчонку неустанно вдаль,
И в бездну моря вскоре бросит,
Но Меннерса ему не жаль…

Прошла неделя незаметно.
Молва деревней пронеслась:
Везуч наш Меннерс, как известно,
Душа его опять спаслась.

Торговое, случайно, судно
Успело в море подобрать.
Поверить в это очень трудно,
Но тайну он не стал скрывать.

Лонгрена обвинив в несчастье,
Страдая, Меннерс попросил,
Чтоб строго был наказан властью,
Проклятьем, бедному, грозил.

С тех пор семью их не любили.
Моряк спокойно дочь растил.
Его дом люди обходили,
И редко кто к ним заходил.

Ассоль с годами подрастала.
Смышлёной девочка была.
Помощницею хорошей стала,
Уроки у отца брала.

Он мастерил с ней пароходы
И лодочки и катера.
Встречал, работая, восходы,
Для дочки в том была игра.

В лавчонку детские игрушки
Сама просилась относить.
Приятно было так девчушке
Полезною Лонгрену быть.

Путь в городок, совсем не близкий,
Успела изучить давно.
Деревья кланялись ей низко,
Вокруг всё было тайн полно.

И как-то утром, притомившись,
В лесу уселась под сосной.
На пень украдкой примостившись,
Любимой занялась игрой.

В корзиночке среди игрушек,
Ей яхта глянулась одна.
И отличалась от подружек
Красою яркою она.

Из алого, как зорька, шёлка
Был парус аккуратно сшит.
Со вкусом и особым толком
Кают пол бархатом покрыт.

«Ах, яхта, как же ты красива!
Со мною хочешь поиграть?-
Ассоль с улыбкою спросила,-
Тебя так жалко продавать!

Сейчас поплавать отпускаю,
Совсем немного, в ручейке…
Нельзя, я это понимаю,
Но ты красива так в руке.

Я вытру насухо, конечно,
Такой же станешь, как была»,-
Шептала девочка беспечно.
Волна искрилась и звала.

Ручей понёс игрушку живо.
Неслась та лихо по волнам.
Ассоль за нею торопливо
Бежала,  волю дав ногам.

Она, запыхавшись, отстала,
Путь оказался не простой.
Резвушка чуточку устала:
«Куда ты, яхточка, постой!»

Старик какой-то, незнакомый,
Стоит с игрушкою в руках.
Красою яхточки  влекомый,
Застыл с улыбкой на устах.

«Твоя ль, признайся мне, игрушка
Неслась так резво по волнам?»
«Моя,- ответила девчушка,-
А кто же Вы? Скажите сам».

«Я старый собиратель сказок.
Эгль. Сядь же, милая, со мной.
Вот, познакомимся мы разом.
Как звать тебя, цветочек мой?»

«Ассоль»,- она вдруг засмущалась,
Не пряча свой правдивый взгляд.
Ему открыто улыбалась,
Был каждый встрече очень рад.

«Ассоль, однажды, на рассвете,
В Каперну судно приплывёт.
Прекрасней нет его на свете,
Его твой взгляд вдали найдёт.

Сверкнёт, играя, алый парус,
Как символ девичьей мечты.
Замрёт уставший мир наш старый,
Любовь встречая, выйдешь ты.

На шлюпке в яркой позолоте
С цветами явится сам принц.
Друг друга взглядом вы найдёте,
Не будет радости границ.

«Ассоль,- он обратится нежно,-
Тебя увидел я во сне.
Любовь явилась неизбежно,
Перевернула всё во мне…»

«Когда, скажи, всё это будет?-
Ассоль глядит ему в глаза,-
Рассказ твой бесподобно чуден,
Не верить мне ему нельзя».

«Ты вырастешь большой, родная.
Будь доброй, сердцу лишь не лги.
По жизни радостно шагая,
Мечте явиться помоги.

Верь, чудо, девочка, свершится!
Жди счастье и свою любовь.
Отцу, прошу я, поклониться.
Надеюсь, встретимся мы вновь…»

Ассоль легко схватив корзинку,
Сбежала по тропе крутой.
Старик едва сдержал слезинку,
Махнув вслед девочке рукой.

«Отец!- не терпится  Ассоли,-
Когда  сегодня в город шла,
Дать радость мне Господь изволил,
И с неба сказка снизошла…

Старик мне странный повстречался
В лесу, у старого ручья.
Со мной приветливо общался.
Он сказочник. Мы с ним друзья.

Поведал: как-то на рассвете,
Лишь солнце над землёй взойдёт,
Корабль, краше всех на свете
Под алым парусом придёт.

Направится на берег шлюпка.
В ней сильный, статный капитан.
С цветами, радостной улыбкой,
Он мне одной судьбою дан.

Принц заберёт меня с собою
В неведомую нам страну.
И я поверила, не скрою…
Старик сказал: «Не обману…»

Отец, скажи, всё это будет?
Когда же стану я большой?
Во сне, увидев, не забудет
Меня принц с ласковой душой?»

«Пойдём, Ассоль, на свежий воздух.
Там на моих руках поспишь.
Тебе, родная, нужен отдых,
Ты утомилась и горишь.

Всё сбудется, о чём мечтаешь,
Что предсказал тебе старик.
Ты очень быстро подрастаешь,
Он пред тобой не зря возник…»,-

Лонгрен на берегу уселся,
Дитя своё прижав к груди.
И вдаль морскую загляделся.
Что ждёт дочурку впереди?

Пусть развлечётся хоть немного,
А там забудет, подрастёт.
Куда от милого порога
Судьба-злодейка поведёт?

От нищеты не уберечься,
А счастья и любви не ждать.
Ей удалось мечтой увлечься,
Но в детстве можно помечтать…

Смотрел на дочь. Ему взгрустнулось.
Блеснула горькая слеза.
Боясь, дитя чтоб не проснулось,
Не смел он вытереть глаза.

Бродяга, подойдя, взмолился:
«Лонгрен, не дашь ли табачка?»,-
В ответ моряк не шевелился:
«Ты, ж видишь, занята рука.

И рад бы угостить. Не смею
Я дочь уснувшую будить.
Иди себе. Я сожалею:
Не смог сегодня угодить».

Бродяга-нищий удалился.
В душе обиду затаил.
Он на Лонгрена разозлился
И тайну разболтать решил.

Под вечер, сидя у трактира,
Приятелям, смеясь, сказал:
«Лонгрен избрал себе кумира,
Дочь возведя на пьедестал.

Просил я табачка недавно,
Он на коленях дочь держал.
Так отказал, послал исправно,
Чтоб спать Ассоли не мешал.

Подслушал я рассказ Ассоли,
Что и не снилось, братцы, нам:
По высшей, видите ли, воле
Прибудет судно по волнам.

Над ним взовьётся парус алый,
Принц заберёт Ассоль с собой…»
Прохода девочке не стало,
И смех кружился над толпой…




Часть вторая

АРТУР ГРЕЙ

В старинном замке графа Грея,
Среди изысканных садов,
Картин в прекрасных галереях,
Рос граф Артур, семи годов.

Подвижный и весёлый мальчик
Был полон радости и сил.
Умелый чтец он и рассказчик
Порою был отменно мил.

Его манили, как ни странно,
Обычаи далёких стран,
Но рисовались так туманно,
Кумиром стал вдруг океан.

В своей большой библиотеке
Картину увидал Артур.
Всё встрепенулось в человеке,
Он был из пламенных натур.

На полотне вздымались волны,
Ревел, волнуясь, океан.
На палубе фрегата в полночь
Застыл усталый капитан.

Казалось, шторм ему не страшен,
Он путь указывал рукой.
Силён, могуч был и отважен,
Забрал у мальчика покой.

Нежданно покорило море,
Простор его стал сердцу мил.
И вот Артур, с собой, не споря,
Стать капитаном вмиг решил.

Отец сердился и морали
Напрасно мальчику читал.
Они его лишь задевали,
О море всё сильней мечтал.

Читал о нём он тайно книги
И многое из них узнал.
Влекли опасность и интриги,
Мир приключений тайной звал.

Из слуг любил он Польдишока,
Тот в прошлом был лихой моряк.
Дружил с мальчонкой старый дока,
Запреты для него - пустяк.

Расправы не боясь жестокой,
На старом, ветхом чердаке
Соорудил, в мгновенье ока,
Пиратский бриг на сундуке.

Артур доволен был затеей,
Штурвал уверенно держал.
Он море чувствовал острее,
И дальний путь пред ним лежал.

Сражался с бурей мальчик смелый,
Команды лихо отдавал.
А рядом боцман был умелый,
Мечтам ребёнка помогал.

И молодел душой, бывало,
Свирепый некогда моряк.
Он на веку своём не мало
Увидел разных передряг.

«На абордаж! – Артур задорно
Кричал,- Пиратов всех на дно!»
Шумел и Польдишок, бесспорно,
Забыв свой возраст заодно.

Учил его морской науке
И поправлял, где что не так.
Друзья вдвоём не знали скуки
Средь всех баталий и атак.

Была за Грея вся прислуга,
Ни в чём не смея подвести.
Когда тому случалось туго,
Старалась мальчика спасти.

Он часто прятался на кухне
От гувернантки и отца.
Там ждал, когда же гнев потухнет,
С мордашкой хитрой мудреца.

Хоть занимался он прилежно,
С урока мог порой удрать
И пропустить его небрежно,
Чем огорчал, нежданно, мать.

За ним ходила гувернантка,
До невозможности строга,
Ворчунья, злая чужестранка…
Была ей служба дорога.

«Не видели,- кричит устало,-
Артура? Он сорвал урок…
Учить глаголы задавала,
Но не идёт учёба впрок…»

И горничная, защищая,
Собою мальчика прикрыв,
Твердила: «Ничего не знаю….»,-
О наказании забыв.

Граф Лионель, сердясь на сына,
Наказывал его не раз.
Ворчал: «Ты, Польдишок, скотина!
Забыл, наверно, мой наказ?

Не забивай мозги Артуру,
Наследник знатной он семьи…
Я выбью из тебя натуру,
Дойти не сможешь до скамьи.

Забыл своё, старик, ты место?
Ты ровня графу? Вон пошёл!»
Но сын высказывал протесты,
Всегда в защиту друга шёл:

«Отец, оставьте Польдишока!
Ведь он ни в чём не виноват.
Я сам сбежал сейчас с урока
И извиниться буду рад.

Сегодня ж выучу глаголы.
И сладкого не стану есть…»
«Излазил чердаки, подвалы,
Ты позабыл про долг и честь!

Дерзить изволишь мне, мальчишка,
Слуг непутёвых защищать?
Ну, знаешь, это будет слишком,
Не в силах больше я прощать!»

Приняв достойно наказанье,
Артур опять весёлым был.
Подслушал как-то он признанье:
Джим с Бетси тихо говорил.

Она, украдкою вздыхая,
Сказала другу своему,
Что участь у неё такая -
Отказом отвечать ему.

Ведь нет приданого. На свадьбу
Средств также нет и у него.
Нельзя покинуть им усадьбу,
Служить и впредь, скорей всего.

Артур тотчас к себе помчался,
Копилку с тумбочки достал.
Он с ней давно не расставался,
О путешествиях мечтал.

Разбив её без сожаленья,
Монетки в узелок сложил.
К ним, без особого смущенья,
Записку также приложил:

«Приданое прими послушно.
На свадьбу, Бетси, хватит тут…,-
И подписался простодушно,-
«Разбойник главный - Робин Гуд…»

Отнёс под вечер осторожно
Монетки в комнатку её:
«Сто фунтов хватит…и, возможно,
Найдёте счастье вы своё…»

Так время шло. Артур, взрослея,
Всё чаще в тишине грустил.
К богатству склонность не имея,
Он море всё сильней любил.

Не отличаясь послушаньем,
Отцу перечил каждый раз,
Когда, прибегнув к наказанью,
Слуг унижал тот, напоказ.

Отчитывая раз служанку,
Граф поднял руку на неё.
Артур, услышав перебранку,
Вмиг мненье высказал своё:

«Пройдём со мной в библиотеку…,-
Отец от гнева побелел,-
Забыл ты про мою опеку,
При слугах мне дерзить посмел?

Лишу, Артур, тебя наследства,
Из дома выгоню тотчас….»,-
«Уйду, раз нет иного средства
Для Вас достойным быть сейчас…

Давно меня манило море,
На титул знатный наплевать.
Мне надоело с Вами спорить,
И жаль, представьте, только мать…»

Наутро, с матушкой простившись,
Артур покинул отчий дом.
На шхуну «Ансельм» попросившись,
Стал юнгой в деле непростом.

С трудом ему давалась служба,
Характер твёрдый помогал.
Шептал Артур неслышно: «Нужно,
Чтоб моряком я сильным стал.

Он драил палубу усердно
И ставил парус в нужный час.
Валился с ног, бывало скверно,
Терпел насмешки каждый раз.

За ним следил неторопливо
Сам капитан, умнейший Гоп.
Артуру выпал миг счастливый,
Его усердье видеть смог.

«Из этого щенка, наверно,
Отважный выйдет капитан…
Старается во всём быть первым,
Трудяга и не интриган…»

Позвав Артура как-то в рубку,
Он к карте парня пригласил.
Сказал ему, быть может, в шутку:
«Маршрут, попробуй, нанеси».

И Грей, от счастья замирая,
Исполнил приказанье вмиг.
И служба началась иная,
Он быстро многого достиг.

Прошло пять лет. Артур отлично
Морское дело изучил.
Мечтал он о карьере личной,
Законы моря свято чтил.

Представился счастливый случай -
Купил он галиот «Секрет».
Казалось, нет такого лучше,
Хоть обыщи ты целый свет.

Трёхмачтовый красавец белый,
Подъёмом целых двести тонн.
Со слаженной командой смелой,
Проверенной со всех сторон.

Простившись с капитаном Гопом,
Артур отправился в поход.
В особом состоянье новом,
Всем сердцем славя Неба свод.

Прошло ещё четыре года.
Была удача и борьба
И приключенья в разных водах.
В Каперну привела судьба…




Часть третья

ВСТРЕЧА

Семнадцать лет уже Ассоли.
Она прекрасна и чиста.
Надежд полна о светлой доле,
В душе её живёт мечта.

Бредёт по берегу, бывало,
Крик чаек слыша озорной.
И смотрит на море устало
Под тихий ласковый прибой.

И вот однажды, на рассвете,
Убрав работу со стола,
Ассоль решила солнце встретить,
Зарю желанную ждала.

У моря лес - знакомый, мудрый -
Шумел задумчиво листвой.
Встречало всё в округе утро.
Полянки с молодой травой

Манили каждою тропинкой.
Цветы пестрели тут и там.
Круг солнца яркой половинкой
Явился. Вскоре птичий гам

Наполнил лес. Ассоль стояла,
Любуясь утренней красой.
Душа от счастья трепетала,
Глаза наполнились слезой.

Припав к стволу большого кедра,
Шептала: «Братцы, вы мои…
Любовь свою дарили щедро,
Мне радостью наполнив дни.

Я вас люблю! И так вас много…
О чём опять шумите вы?
Куда ведёт меня дорога?
Судьбы задумки каковы?…

Ну здравствуй, солнце! Снова встало…
Лучами море золотишь.
Росою в травах засверкало
И в каждой капельке горишь…

За день прекрасный всем спасибо…
О как легко сейчас дышать!
И воздух так прозрачно зыбок,
Вокруг такая благодать…»

Набрав цветов лесных букетик,
Она присела на траву.
А солнышко всё ярче светит,
К ней пробиваясь сквозь листву.

Всю ночь работая, устала.
По телу нега разлилась
И, незаметно, задремала
И сну, нечайно, отдалась…

Артур и Летика у моря
Костёр под утро развели.
Рыбачить вместе и поспорить
Они без устали могли.

Но в это утро Грей томился,
Душа предчувствия полна.
Матрос, смущаясь, удалился,
Манила моря глубина.

Артур и Летика у моря
Костёр под утро развели.
Рыбачить вместе и поспорить
Они без устали могли.

Но в это утро Грей томился,
Душа предчувствия полна.
Матрос, смущаясь, удалился,
Манила моря глубина.

В невинности своей прекрасна,
Спала Ассоль глубоким сном.
Откуда здесь взялась, неясно,
Грей слушал сердца перезвон.

Присев, несмело, в изголовье,
Был глаз не в силах оторвать.
Душа наполнилась любовью,
Хотелось сон ей охранять.

Ассоль спала с улыбкой милой,
Едва заметной на устах.
Во сне была такой красивой,
Что трудно описать в словах.

Артур, поддавшись нежным чувствам,
На палец перстень ей надел.
А на душе легко и грустно,
От счастья он вздохнуть не смел.

Ей сердце подарил, робея.
Коснулся ласково волос.
Сказать о чувствах не умея,
Сдержать не смог невольных слёз.

«Я о тебе мечтал. Не скрою,-
Чуть слышно девушке шептал,-
Душа давно живёт тобою.
Я этим утром встречи ждал.

И ноги сами почему-то
К полянке этой привели.
Сама судьба решила будто,
Чтоб встретиться с тобой смогли…»

Разыскивая Грея, где-то
Призывно Летика кричал.
Не в силах дать ему ответа,
Артур смущался и молчал.

«Мой капитан, уха готова…
Давно Вас по лесу ищу»
«Стой, Летика! Дружок, ни слова…
Не разбуди её, прошу…

Как хороша! Покой не будем
Её сегодня нарушать.
Отправимся в таверну, к людям,
Я там о ней смогу узнать…

Её, представь, узнал я сразу,
Как будто снилась мне во сне…»,-
И он прервал, волнуясь, фразу,
Вздохнул украдкой в тишине…

Матрос молчал от удивленья:
«Как изменился капитан…
Совсем другое настроенье,
Знать, Богом этот случай дан.

А девушка и впрямь чудесна,
Такую позабыть нельзя.
Что ж будет дальше, интересно?
В догадках здесь теряюсь я.

Наш капитан не увлекался
Ещё ни разу ни одной.
Теперь он, видно, растерялся
И сразу потерял покой…

Вперёд, мой капитан! Я быстро
Таверну эту отыщу.
Ещё в костре мелькают искры,
Сейчас водой их погашу…»

Шептались кедры оживлённо
И птичий щебет не смолкал.
Смотрело небо вниз влюблённо,
Притихли волны возле скал.

Светило солнышко чуть жарче,
Лаская локон на щеке.
Румянец разгорелся ярче,
Кольцо блестело на руке.

Ассоль, вздохнув, легко проснулась.
Сон силы новые придал.
Светло, по-детски, улыбнулась.
Обеда час давно настал.

Пора домой идти. Заждался
Её, наверное, отец.
Хватился утром, волновался,
Пора и честь знать, наконец….

На пальце что-то ей мешало.
Ассоль увидела кольцо.
И не поверила сначала,
В тревоге дрогнуло лицо:

«Кто пошутил? Зачем? Жестоко
Над бедной девушкой шутить,-
Ей стало страшно, одиноко,-
Кого б об этом расспросить?

Старинное и дорогое
Кольцо оправою горит.
Что дальше станется со мною?
Отцу не буду говорить…»

И вдруг догадка осенила:
«За мною, значит, прибыл принц?
Я сказку Эгля не забыла…»,-
Слеза сверкнула меж ресниц.

И мир вокруг вмиг изменился.
Иначе солнце шлёт лучи.
Лес, как-то странно, затаился,
Сердечко девушки стучит.

Припав в порыве счастья к кедру,
Руками нежно обняла:
«Любовь вы мне дарили щедро,
Сюда печаль свою несла….

Я вас покину скоро, братцы!
Остались считанные дни…
Придётся навсегда расстаться,
В лесу останетесь одни…

Прощайте! Всех вас почитаю.
Душою каждого люблю.
Не забывать вас обещаю.
Меня вы помните, молю…»

Покинув лес, она тропинкой
Знакомой бросилась домой.
Вслед улыбнулась ей рябинка,
Качнув кудрявой головой.

«Ассоль, скажи мне, что случилось?
Ты вся сияешь и горишь.
Беда какая приключилась?
Скрываешь, мне не говоришь?-

Лонгрен в дверях застыл в тревоге,-
Где пропадала целый день?
Устал ждать, дочка, на пороге.
Так волновать отца не лень?»

«Рассвет у моря я встречала
И забрела в любимый лес.
Там кедры нежно привечала,
А времени и счёт исчез.

В тиши, нечаянно, заснула
Я на полянке у ручья.
Поверь, прекрасно отдохнула.
Прошу прощенья у тебя.

Обед сейчас я разогрею,
Отец, и накормлю тебя…»
«Сердиться долго не умею…»,-
Ворчал Лонгрен, её любя.

Ассоль хранила тайну свято.
Колечко грело сердце ей.
Душа волнением объята,
Ждала чего-то всё сильней.

Был у Ассоли друг давнишний -
Трудяга, угольщик Филипп.
Пусть он пьянчужка полунищий,
Душою к девушке прилип.

Все тайны с детства доверяла
Ассоль Филиппу одному.
«Мечтай!» - ему всё повторяла,
Что очень нравилось ему.

Он подвозил её в повозке,
Когда шла в городок Ассоль.
Прощался с ней на перекрёстке,
Скрывая расставанья боль.

Сегодня встретились случайно,
Филипп помог Ассоль присесть.
В её глазах читалась тайна,
В улыбке тоже что-то есть.

«Филипп, я скоро вас покину.
Уеду очень далеко…»,-
А он, с насмешкой шляпу сдвинув:
«Поверить в это нелегко.

Куда же, Муха, ты уедешь?
Лонгрен отпустит ли тебя?
С утра ты словно солнце светишь.
Откроешь тайну для меня?»

«Я не могу тебе признаться.
Исполнится моя мечта.
Должны мы скоро попрощаться…»,-
Улыбка девушки чиста.

«Какая, право, ты смешная.
Опять твердишь мне про мечту.
А жизнь у нас, поверь, такая,
Что лучшего давно не жду».

«Мечтать, Филипп, должны все люди.
И чудеса на свете ждать.
Тогда и жизнь прекрасней будет,
Невзгоды легче переждать.

И каждый, знаю я, мечтает,
Но не признается порой.
Мечту свою в душе скрывает,
Возьми - и сердце ей открой…»

Филипп молчал и улыбался,
Ассоль задумчива была.
Понять он девушку старался:
В чём та, по-своему, права?

«Ты выросла, а рассуждаешь
Как в детстве, милая Ассоль.
Своим рассказом поражаешь,
Не согласиться мне позволь…»

Артур тем временем пытался
В таверне об Ассоль узнать.
Хин Меннерс лично постарался
Всё в тёмном цвете преподать:

«Немного тронулась девчонка.
Она как будто не в себе.
Обходят все её сторонкой,
Ей так начертано в судьбе.

Игрушки делает и грошик,
Представьте, каждый бережёт.
Понять, убогая, не может,
Что долго так не проживёт.

Во всех ей лавках отказали,
Не нужен стал её товар.
А раньше быстро разбирали.
Пойдёт, наверно, на базар.

И там навряд ли кто их купит.
Из-за границы ввоз большой.
Быть может, это враз остудит
Девицу с гордою душой…

Отец во всём ей потакает,
Сторонится давно людей.
Что на уме у них, кто знает?
И нет в посёлке их бедней.

Ассоли в детстве дед прохожий
Однажды сказку рассказал.
Под алым парусом, о Боже,
Корабль, что мир-то не видал,

Вдруг утром солнечным прибудет.
За нею явится сам принц.
Смеются над девчонкой люди,
Ведь глупости здесь нет границ…

Она всё ждёт и, неустанно,
На берег каждый день идёт.
Вы согласитесь, очень странно.
И кто же это не поймёт?»

Филипп, сидевший с кружкой пива,
От слов его вдруг протрезвел:
«Умна Ассоль! Всегда правдива!
Ты что сейчас, подлец, напел?

Вы, господин, ему не верьте!
Я сотни раз с ней говорил.
Ты, Меннерс, не боишься смерти?
Оговорить Ассоль решил?

Она нормальная, простая.
«Мечтайте, люди!» - говорит.
Немного, может быть, чудная,
За это Бог её простит!

Но доброты такой душевной
Во всей округе не найти!
А этот,- взгляд он бросил гневный,-
Не в силах девушку простить!

Отец его был душегубцем.
И этот всем известный враль.
Стал так же жадным сластолюбцем,
Ассоль ему совсем не жаль…»

«Ты что несёшь, пьянчуга жалкий?
Сейчас же быстро вон пошёл…
А то моей получишь палки!
Углём измазал чистый стол.

Чтоб больше я тебя не видел.
Заступник выискался здесь.
Ассоль я, видите ль, обидел…
У самого-то совесть есть?»

Но Грей уже его не слушал,
Узнал он то, что и хотел.
Мечта нужна лишь чистым душам,
И у него так много дел.

«Мы чудеса устроим сами!
Мечта Ассоли оживёт.
Сверкая в море парусами,
К ней бриг под утро приплывёт…»

Он в Лисе обошёл все лавки,
Нашёл ярчайший алый шёлк.
Купец, стоящий за прилавком,
Заметил, что он знает толк

В изысканной прекрасной ткани.
Она прочна и хороша.
В цене он также не обманет,
Всё посчитает до гроша.

«Две тысячи мне нужно метров.
И прочность ткани мне важна.
Расчётливость от силы ветра
Для паруса всегда нужна.

Отправьте на «Секрет» скорее.
На месте деньги Вам отдам…»
Купец был рад такой затее:
«Товар свезу на судно сам.

Две тыщи метров! Это чудо,-
Он сам себе под нос шептал,-
Лежать рулоны, думал, будут.
Продать их быстро не мечтал…»

А капитан Грей быстрым шагом
Легко по берегу шагал.
Душа наполнилась восторгом,
Что делать дальше - точно знал.

Он нанял лучших музыкантов,
Чтоб праздник настоящим был.
Простых, непризнанных талантов,
Для той, которую любил.

«Секрет» готов был на рассвете.
Сияли чудно паруса.
Их наполнял попутный ветер,
Благословляли Небеса.

Он мирно плыл мечте навстречу,
Звучала музыка едва.
А сердце верило в удачу
И чуть кружилась голова.

Увидя парус из окошка,
Ассоль застыла у окна.
И прошептала, сжав ладошки:
«Не верить я глазам должна?

Но он плывёт! В лучах восхода
Алеют нежно паруса.
Всё ближе, не сбавляя хода…
О, как не верить в чудеса?

Скорей туда, на низкий берег.
Конечно, он приплыл за мной…»,-
Она тотчас метнулась к двери,-
То знак, понятный мне одной…,-

Сорвав в волнении косынку,
Прижала трепетно к груди.
Легка, похожа на былинку-
Бегу, немного погоди!»

На берегу толпа капернцев
Со злобой что-то ей кричит.
Ассоли замирает сердце
И упоительно стучит.

Она спешит вниз по тропинке,
Без сожаленья бросив дом.
Блестят вокруг в траве росинки,
Весь смысл жизни только в том:

«Скорее бы его увидеть,
В глаза украдкой заглянуть.
Старик не мог меня обидеть
И предсказать неверный путь.

Как паруса горят на солнце!
Вон шлюпка к берегу плывёт.
Конечно, он не ошибётся,
Меня узнает и найдёт…»

Толпа невольно расступилась,
И шум непрошено затих.
Ассоль теперь не торопилась,
Настал желанной встречи миг.

Шептали что-то волны нежно.
Над морем разнеслось: «Ассоль!…»
И в  синеве его безбрежной
Таились тайна и любовь.

Глаз с шлюпки не сводя, шагнула
Ассоль решительно в волну.
Косынкой медленно взмахнула:
«Я здесь!» - ответила ему.

«Ассоль! – повторно прозвучало,
Призывом пламенной любви.
И сердце девушки стучало:
«Плыви, родной! Ко мне плыви…»

Встав на корму, Артур, несмело
Коснулся милых нежных рук.
Она ему в глаза глядела,
Не замечая всё вокруг.

«Ассоль, я Грей! Давно когда-то
Увидел я тебя во сне.
Мечтой ты стала и отрадой.
Иди же, милая, ко мне.

Узнала ли меня, родная?
Я увезу тебя с собой.
И, горя никогда не зная,
Ты станешь для меня женой».

«Грей, здравствуй! Я тебя узнала.
Ты замечательный такой!
Тот, о котором так мечтала,
И рада свидеться с тобой…»

«Мы будем жить с тобою дружно.
Ты не узнаешь больше слёз.
Печалиться теперь не нужно,
Тебе любовь свою привёз».

«А ты возьмёшь с собой Лонгрена?
Осмелюсь, Грей, я попросить.
Его взять надо непременно,
Разлуку нам не пережить…»

«Исполню всё, что пожелаешь.
Уедем очень далеко.
Печаль разлуки не узнаешь,
И станет на сердце легко…»

Кружились и кричали чайки,
Меняло море дивный цвет.
И, новой радуясь хозяйке,
Их встретил музыкой «Секрет».

Собравшейся своей команде,
Сказал с улыбкой капитан:
«Со мною радоваться станьте,
Не призрак это, не обман…

Нашёл я ту, что всех милее,
И также очень нужен ей.
Скажу вам, что всего важнее
Открыл я для души своей.

Своими крепкими руками
Должны мы делать чудеса.
Не зря сегодня счастье с нами,
Не зря алеют паруса.

Они условным знаком были,
Чтоб их увидела Ассоль.
Соединились мы отныне,
Друг другу подарив любовь.

Поднимем же сейчас бокалы
За ту, что так ждала меня.
И смыслом этой жизни стала,
Отдав мне сердце и себя.

Душа, бывает, жаждет чуда,
Так сделай это для неё.
Она светлей и чище будет
И сердце окрылит твоё.

Мечтать старайтесь неустанно,
И, воплощая в жизнь мечту,
Добрее люди, верю, станут,
И счастье вместе с ней найдут».

Звучала музыка негромко,
Артур глаз с милой не сводил.
Вдали исчезла брега кромка
И парус полон силы был…