Метемпсихоз

Тело лежит неподвижно, серо и пусто.
Тело почти что само, как гранитный стол.
Это уже не больно, не страшно, не грустно,
Я умирала раз так наверно сто.
А потом забывала то, что казалось вечным,
Сотню своих имен, тысячу зим и лет.
Когда то была круглолица, когда остроплеча.
Верила в магию и в электрический свет.
.............................................

Жаркий костер, камень гремит о камень,
Ветер что свеж и чист истязает горы.
Дети, много детей и зовут все «мамой»,
Но не прямо «мама», а другое какое то слово.
Я была тогда крупной, вместо крови по венам сила.
Из кости вырезала кинжал и стремилась в бой,
Если не нападать, то хотя бы успеть спасти.
Так желание и не совпало с этой судьбой.

А потом соленые скалы и черный берег.
Тонкие пальцы вязали сети, мешал подол.
Пес, заглядывая в глаза, прижимался к коленям.
Вересс стремился в море, окрестив наш дом.
Море было спокойным, спокойствие даже гудело,
Гул нарастал и излился в кипящий шторм.
Я так боялась, что волны съедят его тело,
Что ворожила и была убита костром.

Была чернокожей с больными руками, позже.
Неволя роднила меня и домашний скот.
Шумели в бараках о праве, о Венсане Оже,
Словами взростилось восстание и дало ход.
Я подавала своим молоко и горячий хлеб,
Каплей полнила чашу свободы грядущей,
А они затащили в черный и пряный хлев
Покрывать мое лоно меж поножовщин.

Далее был поволжский голодный год,
Я в него постанывала колыбельную.
Жеваные коренья сплевывала в детский рот,
Оставляя себе лишь брань про войны и время.
Все, кого я любила, сложились в ряд.
Голод вылизал изнутри даже скорбь и горе,
Выделив мне только ненависть к тому, что глаза глядят
К тому, что последней с погибшими легла вровень.
............................................

Кругом абсолютная пустота и пребелый свет,
Словно в центре глаза, но без радужки и зрачка.
Мне не задают вопрос, но я говорю ответ:
- Можно не возвращаться, хоть немножечко?
Мне не нужно чувств и не нужно запаса слов,
Я уже не хочу вновь рождаться и полнить боль!
Тишина заглушает мой самый последний зов.
Бог говорит:- Россия, девяносто второй.