Он каждый день приходит в Булонский лес

Он каждый день приходит в Булонский лес -
Волосы всклочены, галстук весь истрепался.
Брошенный ангел, забытый на этой земле -
Серебристые кудри и губы цвета шампанского.

И наблюдает он этот изломанный век -
Вечно качаясь на листьев певучих качелях.
Может быть, он и не ангел. Но не человек.
И никому не известно - как прилетел он.

Может быть, он сошёл с ночных  облаков -
Как по ступеням лестницы замка старинного.
Статуи в парках знают, кто он такой -
И манекены, застывшие в сонных витринах.

Он одной сути с ними - одной судьбы -
Вены его поют фиолетовой кровью.
Просто однажды он захотел - быть -
Хотя и не знал тогда, что это такое.

Был ли он статуей, куклой, или - так -
Чья-то фантазия, сон на рассветной грани -
Но он родился - он воплощён - восстал -
И вот теперь - живёт или играет.

Мальчик-бродяга - думает стадо слепых,
Бредущих куда-то под шляпами и зонтами -
О том, кто жемчужной вечности дождь испил -
О том, кто ночами с полной луной летает -

Вцепившись в гриву её - одевшись в свет -
Пронзает ночь подобно падучей звезде он.
И расцветают в чёрной ночной траве
Его улыбок маки и орхидеи.

Это всё ночью. Днём он всего лишь тот,
Кого весь мир провожает взглядом скептическим.
Что он шатается? И на что он живёт?
Шепчут, шушукают и подбородками тычут.

Волосы вымыл алмазный смешливый фонтан -
Пусть сапоги износились - ведь лето скоро!
Пусть этот мир не тот - планета не та -
Но его принял - усыновил - город.

В городе этом он - юный клошар -
Или Гаврош - или кот приблудный -
И озаряет солнцем - его душа -
Серой игривой реки пенные губы.

Небо над ним улыбается - полный бокал
Золотого шампанского света ему предлагая.
Он до конца этот мир не понял пока -
Он только знает, что сказка его - другая.

Её сочинил не желчный Ганс Христиан -
Не моралист Перро - и не мрачный Гофман.
Серым плащом облекает его туман -
Солнечный луч, целуя, ласкает профиль.

Может быть, это был Оскар Уайльд -
Тот, что прозрел падение звёздных мальчишек.
Может быть, это он тогда и упал -
В  снежном лесу - но стал светлее и чище -

Переродился множество раз с тех пор -
Умерший юный король - возрождённый ангел.
Тот, кто не узнан идущей мимо толпой -
Тот, кого звёзды, фонтаны и куклы узнали.

В самом дешёвом кафе он закажет себе
Чашку кипящего кофе - согреть пальцы.
Может быть, он и явился когда-то с небес.
Может быть, он и решил зачем-то остаться.

Только не помнит он, чёрт побери!
Смех - дымится - точно пиратская трубка.
Он отстучит по столу - колдовской ритм.
Он разомнёт и согреет о чашку руки.

И на салфетке, что уронил гарсон -
Бродягам к дешёвому кофе не полагается!
Он воссоздаст полузабытый сон -
О том, как упал в лесу, покрытом снегами.

О том, как он был мальчиком и звездой.
Потом королём. Потом, кажется, умер.
Он будет сидеть над черным кофейным льдом,
Пока его не прогонит гарсон угрюмый.

И снова пойдёт в затуманенный тёмный парк,
Где статуи будут ему улыбаться мраморно.
И будет во сне он вспоминать, как пал -
И как летел - крылатый - между мирами.

Во сне - на скамейке - растрёпан волос пожар -
И губы полуоткрыты - вечная рана.
А чуткие звёзды, как птицы, над ним кружат,
В горячем мистическом сне его охраняя.
 
А статуи смотрят - и ждут, что когда-нибудь он
И их пробудит к подобию жизни, возможно.
И вьётся его дурманный горячечный сон
По их ледяной, искусанной ветром коже.

И точно гардины - пышные ветви парят
Над его лицом - шепча ему тайные сутры.
И разгорается на горизонте заря -
Чтобы его пробудить для нового утра.