дома, в которых я гостила

в каких только я домах не гостила,
по приглашению за недели ранее
с обещанием у порога встречать
(так что вся успеваешь изнервничаться, подбирая платье)
или случайно, бредя по пути, гуляя в сторону этой улицы
(и тогда успеваешь изнервничаться, как бы не опозориться
и как прилично себя вести,
понимая, что уж никак не успеешь вернуться домой к десяти)

бывала в домах с высокими потолками
(такими, что кажется, во дворце ночуешь, не дотянуться руками,
даже на цыпочки поднимаясь. такие бывают в Санкт-Петербурге)
бывала в домах, где потолок почти что лежит на плечах,
как в хоббитском доме
(в таких чувствуешь тот особый уют,
когда всё становится будто огромным,
на таком-то приближенном фоне,
особенно сердце растёт сразу, упирается в рёбра,
нежится в тёплой истоме)

я гостила в домах, где столько вещей,
что они не вмещаются, лезут наружу,
где ими удерживают за окнами стужу,
и потому там тепло, как нигде ещё,
там себя ощущаешь в завалах сокровищ, как в Эрмитаже,
и хочется в них утонуть,
или от зависти даже пойти на кражи.
в таких бывала, где лишнего ничего,
где каждое место пустое оградой обнесено
и охраняется как заповедное,
пространство чистое, белостенное,
одиночеством долгим намоленное, наверное.
в этих местах ты становишься самым заметным предметом,
и это не может не льстить,
поэтому дольше и дольше хочется в них гостить,
не упуская величия своего.

я бывала в домах, где меня заслушивали, заучивали наизусть,
просили что-то на бис, хотя страшно хотели уже уснуть,
и терпели, влюблённо смотрели,
где голос мой так звучал упоённо и чудно, как больше нигде.
бывала и там, где меня не слушали даже двух минут,
растворяли своё внимание, там я знала - меня не поймут,
зато там здорово было прятаться, зная, что не полезут и не найдут,
там я высыпалась, скрывалась, почти не боялась,
пока меня мягкие лапы кошачьи грели.

я гостила в шумных домах, где кипела жизнь
в каждой комнате -
в дальней комнате,
в ближней комнате,
на балконе,
каждый час заполнен был смехом и фейерверком,
пьяными плачами, вздохами, стонами,
что-то билось, лилось, крошилось,
неизбежно кто-то под утро валился вниз.
но бывала и там,
где весь уличный гам
кончался за сотни миль от хозяйских окон
внутри стояло безмолвие, обволакивало как кокон,
в таких без боязни ныряешь в себя,
как в самый священный храм.

я бывала в домах, где меня любили
до самой последней моей черты
и бывала в таких, где меня и знать не желали,
не берегли.
гостила в таких, где простить не могли,
и наоборот, где прощали, нежили
и до сих пор ко мне не остыли

и теперь, когда я у тебя перед дверью
стою, не решаясь нажать звонок,
мне боязно вдруг, каким же из этих окажется твой порог,
взволнованно взглядом дорогу меряю.
что будет со мной в этом доме?
холодом ли окатит или жаром горячим сморит?
останусь ли я в границах разумного
или сбегу за хлипкую норму?
гипнотизирую дверь, переминаюсь с ноги на нОгу,
а затем нажимаю звонок
и он - о ужас! - звонит.