Юнкера. Москва 1917-го

     Над кладбищем крик вороний и тучи черным–черны,
     О, если бы все короне были, как ты, верны!
     Никто не приспустит флаги, не лягут на гроб цветы,
     О, если бы все присяге были верны, как ты!
                (из песни)

ПАМЯТИ
ВОССТАВШИХ ЮНКЕРОВ   

Не гневный взор Марины Мнишек
Сверкнул, как вражеский булат,
Когда расстреливать мальчишек
Вели из княжеских палат, –

То стёкла узкие звенели
От пуль, нацеленных в окно,
Где спины юнкерских шинелей
Смешались в серое пятно.

Их положили залпом гулким,
И через трупы напрямик
По площадям и переулкам
Шагнул огромный большевик.

Явился он затвором клацать
И в мир закладывать тротил.
...А Блок писал свои «Двенадцать»,
А Горький с Лениным шутил.
  __________________
  * Иллюстрация: 
     картина "Юнкера на стенах Кремля",
     автор – Андрей Ромасюков.

25 октября 1917 года в Москву пришло известие о государственном перевороте, совершённом в Петрограде кучкой международных преступников во главе с Ульяновым (Лениным). В ответ на это Городской голова Москвы В.В.Руднев и командующий войсками Московского военного округа полковник К.И.Рябцев создали Комитет общественной безопасности в противовес большевицкому Военно–революционному комитету. Будущие “белые”: молодые офицеры, юнкера Александровского и Алексеевского военных училищ и примкнувшие к ним дети – кадеты 1–го, 2–го и 3–го Кадетских корпусов (младшим из которых было 13 – 14 лет), решили оказать сопротивление рвавшимся к власти красным бандитам.

26 октября коммунисты попытались вывезти оружие из Кремля и раздать его своим банд–формированиям, создаваемым из разложившихся солдат, бросивших станки рабочих и уголовного отрепья. Но Кремль был уже занят юнкерами, а по всей Москве развернулись военные действия. Полковник К.И.Рябцев обратился в Ставку с просьбой прислать с фронта в Москву верные Временному правительству воинские части.

27 октября офицеры, готовые оказать сопротивление большевицкому перевороту, собрались в здании Александровского военного училища. Их возглавил начальник штаба Московского военного округа полковник К.К.Дорофеев. Силы сторонников Временного правительства, собравшихся в училище, составляли около 300 человек (офицеры, юнкера, кадеты старших классов, студенты). Они заняли подступы к училищу со стороны Смоленского рынка (конец Арбата), Поварской и Малой Никитской, продвинулись от Никитских Ворот до Тверского бульвара и заняли западную сторону Большой Никитской улицы до здания Московского университета и Кремля. Добровольческий отряд студентов получил название «Белая гвардия» – это был первый случай употребления данного термина. Полковник В.Ф.Рар организовал оборону казарм 1–го кадетского корпуса в Лефортово силами кадетов старших классов. С.Н.Прокопович, единственный министр Временного правительства, находившийся на свободе, 27 октября прибыл в Москву, чтобы организовать сопротивление большевикам.

Утром 28 октября (10 ноября) полковник Рябцев по телефону потребовал от красного коменданта Кремля прапорщика Берзина немедленной сдачи, сообщив, что город находится под контролем законной власти. Берзин принял решение сдать Кремль, его солдаты стали разоружаться, и в Кремль вошли две роты юнкеров.

29 октября (11 ноября) на улицах города противоборствующими сторонами были вырыты окопы и сооружены баррикады и началась упорная борьба за центр Москвы. Ожесточённые бои шли за Крымский и Каменный мосты, в районе Остоженки, Пречистенки и на других улицах. В боях на стороне коммунистов участвовали вооружённые банд–формирования (красная гвардия), солдаты ряда пехотных частей, а также артиллерия (которой почти не было у антибольшевицких сил). Утром этого дня коммунисты начали наступление по главным направлениям: захватили здание градоначальства на Тверском бульваре, отбили Тверскую улицу и часть Охотного ряда, губернаторский дом в Леонтьевском переулке, заняли Крымскую площадь, Симоновский пороховой склад, Курско–Нижегородский (ныне – Курский) и Александровский (ныне – Белорусский) вокзалы, почтамт и главный телеграф. К 18 часам красными была занята Таганская площадь и захвачены три из пяти корпусов Алексеевского военного училища.

К 21 часу революционные войска заняли Центральную телефонную станцию и начали обстрел гостиницы «Метрополь». Артиллерия начала обстрел занятых юнкерами районов, включая Кремль. С Воробьевых гор по Кремлю стрелял 7-й Украинский тяжёлый артиллерийский дивизион. На Швивой горке, где сейчас располагается высотное здание на Котельнической набережной, были установлены два тяжёлых орудия, которые вели огонь по Малому Николаевскому дворцу и Спасским воротам Кремля. Другим батареям была поставлена задача обстреливать кремлёвскую стену, выходящую к Манежу, и пробить брешь у Троицких ворот. Коммунисты подтянули артиллерию и к Никольским воротам.
При этом Комитет общественной безопасности категорически запретил юнкерам использовать артиллерию, чтобы не повредить кремлёвские стены. Коммунистам же было плевать и на Кремль, и на Россию, – центр Москвы и старинные кремлёвские башни красная нечисть несколько дней обстреливала крупнокалиберными снарядами.

30 октября (12 ноября) прекратил сопротивляться 2–й кадетский корпус, 31-го — 1–й кадетский, а в ночь на 1 ноября капитулировали 3–й кадетский корпус и Алексеевское военное училище в Лефортово.

31 октября (13 ноября) коммунисты потребовали от Комитета общественной безопасности безоговорочной сдачи под угрозой артиллерийского обстрела здания Городской думы. Этот обстрел начался 1 ноября.

Утром 1 / 14 ноября Кремль остался, по–сути, единственным островком антибольшевицкого сопротивления. С Воробьевых гор, Котельнической набережной, Крымского и Каменного мостов коммунисты вели интенсивный артиллерийский огонь: по старинным церквям, башням, крепостным стенам и постройкам, палили из тяжелых орудий. Наконец, кремлёвские башни, получив серьёзные разрушения, были оставлены юнкерами, оставшиеся в живых мальчишки укрылись в здании Исторического музея.

2 / 15 ноября 1917 года Комитет общественной безопасности отдал приказ юнкерам и кадетам прекратить сопротивление и сложить оружие, получив обещание коммунистов сохранить им жизнь и свободу. Слово своё, разумеется, те и не думали держать. Многих из сдавшихся убивали прямо на месте. Несколько дней по Москве шли облавы на юнкеров и кадетов. Убивали за уведенную на лбу полоску от фуражки. Возраст для убийц значения не имел. Лиц, входивших в Комитет общественной безопасности арестовали. Не смотря на официальное прекращение боевых действий, они продолжались всю ночь на 3 / 16 ноября. Утром этого дня сложили оружие защитники Александровского военного училища. Но на некоторых участках юнкера ещё сутки продолжали оказывать сопротивление и даже предприняли отчаянные попытки наступления.

В результате красного артобстрела архитектурный ансамбль Московского Кремля понёс невосполнимые утраты: был полностью уничтожен Чудов монастырь, на Спасской башне разбиты часы, разрушена колокольня Ивана Великого. Все древние соборы получили тяжёлые повреждения. Пострадали многие здания в центре Москвы. Сотни людей стали случайными жертвами осатаневших коммунистов. Снаряд, случайно попавший в квартиру генерала А.А.Брусилова, оторвал знаменитому полководцу ногу.

В первых числах ноября 1917-го в Москве на Братском кладбище состоялись похороны юнкеров, погибших во время боёв с красной нечистью. До нашего времени дошли фотоснимки с этих похорон, - гробы покрытые еловыми ветками и венки... На ленте одного из венков ясно читается надпись: "Жертвам народного безумия". Рядом другая лента: "От учащихся Женского Медицинского института" – русские девчонки провожали в последний путь своих последних защитников.

В советское время о восстании юнкеров почти не говорилось. Не снимались фильмы на эту тему, не было художественных произведений. Это не удивительно: в официальную версию октябрьских событий как-то не очень вписывались русские мальчишки, которые не только не спасовали перед красной сволочью, но и дали ей серьезный отпор, пусть и ценой собственных жизней. Обидно другое. В Москве тогда находились тысячи боевых офицеров, прошедших огонь Великой войны. И эти тысячи в абсолютном большинстве сидели по домам, не принимая участия в "братоубийственном конфликте". А совсем скоро они дружно потянулись на организованные коммунистами пункты регистрации, а оттуда – в тюремные камеры и на расстрельные полигоны... Совсем немногие из них пришли на помощь погибавшим, но исполнявшим свой долг, юнкерам и кадетам. Наверное, вставая под пули расстрельщиков и не понимая, за что их убивают, господа бывшие русские офицеры проклинали своё бездействие в октябрьские дни 1917–го, но было поздно...