Куликово поле

Пролог

Ночь, вязкой темнотой,
Бесшумно опустилась на поля.
И звезды, с мрачною тоской,
Взирали на безумие огня.
Там, где походные костры
Мерцали словно траурные свечи,
Тревожно спали русские бойцы,
Перед началом лютой сечи.
Кряхтела старая сосна
И ветер завывал как волчья стая,
А лес, могучая стена,
Дрожал, кровавой битвы ожидая.
С востока, откуда солнце пламенной струей
Ночь разрывает по утрам,
Несметной черною ордой,
Смерть шла по русским городам.
Кричала, гикала, визжала,
До пят завернутая в кожу и меха,
И гнусным смрадом наполнялась
До сей поры цветущая страна.
В крови умыла свои ноги
На пепелище древних городов.
И думал он: «О, славьтесь боги!», -
Насилуя сирот и вдов.
Сам страшен, словно черт безрогий,
В глазах блеск дикости застыл,
Косматый демон кривоногий,
Пропитан потом, молоком кобыл.
Что видел он, степной бродяга,
Его друзья лишь ветер да ковыль,
Кочевья грязь, кумыса брага,
Дорог и бездорожий пыль.
И он пошел к другим народам,
Чтоб взять все то, чего добиться сам не смог.
И закружились хороводом:
Кровавый пир, пожарищ смог.
И Русь стонала под пятою
Детей степи – чумы татар,
Но не склонилась пред Ордою,
Она готовила удар.
О. Русь! Ты, об усобицах забыв,
Сплотилась. Встали брат за брата,
Когда всю землю кровью обагрив,
Татары с куполов сдирали злато.
Когда сестер и матерей
Орда в гаремах хоронила,
Ты острие своих мечей
На супостата обратила.
В броню закованная рать
Сынов твоих могучих встала
И ты, как любящая мать,
На подвиг их благословляла.
Дружина в путь, под колокольный звон,
Мечом махать, то им не ново…
А вот и он – могучий Дон,
За ним уж поле Куликово.
И князь московский, сын Ивана,
Гарцуя на гнедом коне,
Сказа: «Немедля переправа», -
Искрилось солнце в золотой броне.
На берег левый перешел он первым,
Прикрыв зерцало русой бородой.
За ним вся Русь, от княжича до смерда,
Пришла скрестить мечи с Ордой.
Все к ночи переправиться успели,
Тревожный сон сморил бойцов,
И звезды сверху вниз смотрели
На блеск сторожевых костров.

Поединок

А утро тихо зачиналось,
Туман клубился над рекой,
И молча войско поднималось,
Чтоб Родину прикрыть собой.
На теле чистый лен рубах,
Поверх кольчуги чешуя
И смерти им не ведом страх,
За ними Русская земля!
Но вот полки уж в поле встали
Пред ними, хан Мамай с ордой.
И Темир-бей, бахвальства ради,
Звал русского на смертный бой.
«Урусы, вы сыны шакала,
Ну, кто из вас свой меч с моим скрестит?
Да мне таких десятка мало.
Ну, выходи, кто хочет быть убит».
В глазах его чернела бездна,
За ней лишь дикой злобы огонек.
Пред войском проезжал помпезно,
Желая русским преподать урок.
Сам как кентавр – с конем одно,
Могуч и крепок как скала.
В руке тяжелое копье
И поединок с ним – беда.
«Ну, кто из вас со мной сразится?
Кто же, дайте мне ответ.
Иль вы боитесь осрамится?»,
На зов тот вышел Пересвет.
В плечах его косая сажень,
Рука как молот кузнеца.
Могуч как вепрь, как лев отважен:
«Эх, братцы, проучу-ка наглеца».
Он на буланого коня
Вскочил, в руке копье сжимая,
И кинулся как кречет на врага,
Щитом лишь сердце прикрывая.
Все замерло, ни звука,
Лишь гулкий топот лошадей.
Стрелою, пущенной из лука,
Летят на встречу все быстрей, быстрей.
И вдруг удар, железа скрежет.
И копья в щепки. Враг в седле.
Мечи из ножен. Рубят, режут.
Двоим им мало места на земле.
Силен кумысник, князь татарский,
Но то лишь сила палача,
Изнежился в чертогах ханских,
Бей, Пересвет, руби с плеча.
Хрипят, гарцуют дико кони.
Удар. Удар. В зазубринах мечи.
Болят уж кости, тело ноет.
Ты стисни зубы и молчи.
Соленый пот, в глаза въедаясь,
Слепит. Не подведи булат.
Удар. Удар. Враг отступает.
Немного, правда, только шаг назад.
Татарин с пеною у рта,
С гримасой ненависти лютой,
Не уступал, рубил врага,
Но силы убывали с каждою минутой.
Удар. Удар. Щиты трещат.
Мечи, целуясь, бьют искрою.
В бою проверенный булат
С дамасской сталью, как с женою,
Танцуют танец смерти злой.
И лошади, хозяевам под стать,
Зубами рвут друг друга, брызгая слюной.
И этот танец смерти не унять.
Но вдруг беда и вздрогнул русский стан.
Сломался Пересвета меч.
А в голове сплошной туман:
«Эх, палицу б достать успеть».
Татарин видит, русич обречен.
Издав глухой гортанный рык,
Взмахнул своим кривым мечом,
Но в этот самый краткий миг,
В руках у Пересвета палица блеснула,
Круша все на своем пути,
она как молния сверкнула…
Смешались кости, мясо, кровь, куски брони.
И в тот удар ушла вся сила:
«Что ж, отправляйся в ад, тебе давно туда пора».
И в тот же миг орда вся взвыла,
А с русской стороны неслось «Ура!».
Вокруг все бесновалось и визжало,
Но победитель рано ликовал.
Впилось в него стрелы стальное жало
И Пересвет на землю замертво упал.
Пал Пересвет, разверзлась бездны тьма,
Видать такая его доля,
Но Русь его запомнит навсегда –
Он первым пролил кровь на этом поле.
«Ах, тати, воры, смрад ползучий,
Изведаете ж вы маво меча!», -
Кричал боярин, кмет и смерд дремучий,
Ну, а Мамай сказал: «Ничья».
Он у роскошного шатра
Стоял, на смертный бой взирая,
А душу то тревога жгла,
Конец, не добрый предвещая.
Он видел там, за дымкою тумана,
Могучий, непокорный русский дух,
Полками, строенными без изъяна,
Готовый разнести все в прах и пух.
Там море стали гневно колыхалось.
Смотри, Мамай, погибель там твоя!
На хана навалилась вдруг усталость,
Сказал: «Кысмет…». Взмахнул рукой. И вздрогнула земля.

Сеча
Пошла, пошла, пошла Орда.
Как ветер мчат татарские тумэны.
Как за волной идет волна,
Быстрее кровь струится в венах.
В руках мечи, в глазах огонь.
В угаре кони жаром пышут.
Сильней эфес сжимает потная ладонь,
А ноздри дышат, дышат, дышат.
Лишь выдох, вдох. Напор. Движение.
Миг тишины – пролог войны.
И русское стояло молча ополчение,
Смотря на приближение Орды.
Вдруг стегнуло хлестко по ушам,
Из глоток рвущимся, истошным воем.
Пошла потеха тут мечам,
Кровавый пар клубился над землею.
И тонко взвизгнув тетивой,
Стрела стальная в небо взмыла.
Одна. Другая. Целый рой.
И вот уж туча солнце скрыла.
Татары прут, прорвать бы русский строй,
Но линия щитов червленых стоит стойко.
Один упал, и вот уже другой,
На месте том мечом махает бойко.
Стоит славянская стена,
Пред ней тумэнов волны бьются.
Стоит чело и два крыла,
Над ними гордо стяги вьются!