Он - котёнок с хвостом отрубленным

Он - котёнок с хвостом отрубленным,
Он - ворон с сожжёнными перьями.
Все считают, что он грубый -
Его крикам никто не верит.

Его заперли здесь, в приюте,
Посадили на хлеб и воду.
И над ним ядовито шутят
И на строгом ошейнике водят.

Говорят в лицо ему гадости -
И колючками пальцев жгут его.
И твердят, как попугаи,
О его грязи и гнусности.

Говорят - детёныш гориллы,
Говорят, что похож на зверя.
Сколько сам он ни говорил им -
Что он мальчик - они не верили.

Хохотали - секли и резали -
Так гиенья стая смеётся -
Что за дикие тут претензии -
У гадёныша, у уродца!

Ты не мальчик - неандерталец -
Не ребёнок - мутант, ошибка!
И словами его хлестали -
И щипали, и жгли, и шикали.

Его били, его топтали -
И душили в постели ночью.
Потому что они - стая,
Потому что он - одиночка.

Потому что он к ним попался -
Прямо в лапы - и не отпустят.
Разве могут - у неандертальца -
Человечьи водиться чувства?

Разве может ему быть страшно?
Если да - то это забавно!
И срывали с него рубашку
Вместе с кожей - когтями, зубами.

Потому что им было весело -
И законы царят кровавые -
Две породы разные - вместе -
В зоопарке - не уживаются.

Потому что им было можно -
А ответить ничем не мог он.
Он тогда слишком мало прожил -
Только понял уже слишком много.

Понял - надо молча бороться,
Понял - надо копить силы.
Запечатал он плотно рот свой,
Никого ни о чём не просил он.

Он точил острия зубовные
О чужие кости и мощи.
Он не знал, что делать с любовью -
А вот ненависть - это проще.

А вот ярость - это понятно -
Никого ни за что не простил он.
Засыхали кровавые пятна
На подушках его застиранных.

И ползла по обоям приютским
Чернолапая тень волколака.
Его пальцев острые прутья
Покрывались кровавым лаком.

На телах и обоях - ссадины
Оставались - кровавые молнии.
Становился он всё беспощаднее,
Потому  что давно всё понял.

Понял - нет тут иного выхода,
Кроме как - через чьё-то горло.
Он казался послушным и тихим,
Превращаясь ночью в другого.

Превращаясь в дикого зверя -
Раз уж все его им считали -
Наконец-то он им поверил -
Этой жадной гиеньей стае.

Наконец-то он всё - понял,
Наконец-то он всё - принял -
И их правила, и законы -
И своё тайное имя.

Не такой - другой - и опасный -
И безжалостный, и жестокий.
У него на лице гримаса -
Волколака - и просто волка.

Он однажды уйдёт - оставив
За собой - бойню кровавую.
Потому  что не он, а стая
Навязала такие правила.

Право дикого, право сильного -
Право пламени, право джунглей.
И они его не спросили -
Изломали и изогнули.

А теперь - он выжил и вырос,
А теперь - не обессудьте -
Соберут кровавую виру
Его чёрные пальцы-прутья.

Соберут - сердца и сосуды,
Разорвут губы и вены.
Ведь гиены - всё-таки люди -
А он стал настоящим зверем.