Вольная интерпретация Старшей Эдды

...Один поморщился и со смаком почесал в дурно пахнущей промежности, заставив Хугина шумно взлететь с противным карканьем.
Мунин же удержался, вцепившись в плечо хозяина когтями, клацнул клювом и, по привычке, начал что-то картаво излагать прямо в кустистое ухо, но Одноглазый смахнул с плеча и его: он внимательно рассматривал начертанное на мраморной дощечке "Quis hominum sine vitiis", пытаясь перевести фразу на скандинавский времен Старшей Эдды. Полученные за глаз знания не очень-то и помогали.
- Эй, там.. ну-к, То-ор, тащи ко мне своего летающего п****ка, - гулко крикнул он в сторону тяжёлой двери. - И быстрее!
Дрожащего от холода Гермеса было просто не узнать: хотя одет он был совсем по-здешнему, от прежнего образа всё же остался золотой покорёженный венок, имитирующий лавровый, и греческий божок стыдливо жался к Тору, не знавшему, куда девать от смущения глаза.
- Помешал, что ли? - понимающе хмыкнул Верховный. - Как будто что-то плохое!.. Ненадолго я, пусть мне объяснит, если поймёт - и сунул дощечку Гермесу под сопливый нос. Нежно прижавшись к Тору, кудрявый курос что-то мелодично промурчал.
- Говорит, что никто не без греха - пробасил Тор, и, забросив Мьёльнир на плечо, приобняв приятеля, катапультировался из отцовских покоев.
- Никто не без греха? - с сомнением повторил Один. - Ну ладно. Я так думал, новые ругательства какие, или кто из Йотунгейма на бой вызывает. - Эй, там! - в дверь заглянула одна из его младшеньких и, сладострастно облизав пухлые губы, со значением пососала кончик своей золотистой косы. Встрепенувшееся естество подтвердило Одину, что да, порокам подвержены не только люди.
- Отец наш и благодетель, Фригг, благословенная мать асов, пошла на могилку к Бальдру, - бесстыжая девка задрала подол и оголила те самые места, что Один часто терзал своим жезлом у её родительницы.
- Грех ли? - с новым осознанием своей порочной сущности Один достал одноглазого тезку и приступил к утолению телесной жажды.
Как-то незаметно подтянулась и вторая шлюха-дочь, да и третья, заехавшие ненадолго в родительский дом проездом из Вальгаллы. Запыхавшийся Один призвал на помощь Тира, и асгардские покои долго оглашались совместными стонами асов и валькирий.
...- Слышишь, Тир... Ты ведь законник у меня. Не знаешь, что значит эта фраза? - и загадочная табличка снова всплыла - у ширинки застегивающего штаны аса.
Напустив на себя учёный вид, Тир некоторое время задумчиво изучал знаки, но вдруг вспомнил:
- На Хеймдаллевом Гьяллархорне же схожие письмена есть. У него все его посетители там расписываются.
...Призванный к родителю Хеймдалль, почесывая рогом заиндевевшую макушку, и цедя сквозь зубы "мотал я своих девять мамок", со скрипом перевёл первые два слова: "кто из людей".
- А-а, так это про людей, - презрительно фыркнул Один. - Тогда мне это не интересно. У асов ведь нет ничего общего с обычными людьми.
- А вдруг табличку начертал какой-то бог? - с сомнением предположил Хеймдалль. - Это ведь другое дело. Мы же не можем так прямо выкинуть нечто божественное, как-то это не по-нашему, не по-божески, так ведь, благодетель?
- Может, и так. - Один недовольно топнул ногой и швырнул табличку в угол. Раздался визг - Фреки, пытаясь раскусить хозяйскую подачку, пойманную на лету, сломал зуб.
- Ну ты как не божественная собака прямо, - фыркнул Один, но приласкал подвывавшего волчару. - Так тому и быть - если уж собака покалечилась, значит ничего хорошего на табличке не начертано. Только зубы сломаешь.
Послушный хозяину Хеймдалль подобрал вредоносный объект и, что есть силы, швырнул его об пол, расколов аккурат посередине. Подскочил игривый Гери, и кусок рассечённого камня стал его новой игрушкой.
Один кинул на кровиночек тусклый взгляд насытившегося похотливца и гулко резюмировал:
- Так, с девками поиграли, теперь пойдемте набьём наши желудки! Дочки, тащите вина! - и все, игриво переговариваясь, направились в трапезную залу. Последним, кокетливо отталкивая валькирий от расстёгнутой ширинки, ретировался Хеймдалль, многообещающе подмигивая и пристраивая Рог Гьяллархорн к аппетитным округлостям ближайшей блондинки.
...Фригг недолго подождала, пока все успокоятся, тихо вошла в пустую залу и подобрала уцелевшую часть таблички. "Какой необычный камешек, и знаки на нём загадочные - как раз Бальдру на могилку". - С некоторых пор она все яркое и, на её взгляд, необычное, тащила туда, превращая место упокоения младшего сына в банальную мусорку. Камешек с частью латинской фразы нашел достойное применение на вечноцветущей захламлённой могиле бога Весны и Света.
..."Родился без пороков" - вполне достойная эпитафия, не так ли?