Русский Робин Гуд. 3 глава

Холодной ночью небо ясно,
Сверкает круглая луна.
В ее сиянии прекрасна
Природа спящая – она
Картин таинственных полна.
На фоне неба над горою
Чернеет замка силуэт.
Над этой дивной красотою
Уже стоит он много лет
И страх округе всей внушает,
И будто грозный часовой
Ее сурово попирает
Ливонской тяжкою пятой.

Раздался топот – кто-то мчится
Дорогой к замку на коне.
И вот в ворота он стучится.
Немецкий воин на стене
Его сердито вопрошает
Зачем явился, кто такой?
И после всадника впускает,
Открыв ворота, часовой.
Приезжий – русский. Молодецки
В седле привычно он сидит,
Довольно сносно по-немецки
С ливонской стражей говорит.
Сказал – к барону он спешит,
Желает встретиться с ним лично,
Пускай Кунхофер даже спит.
Не знает русский, что обычно
Того бессонница томит,
И изверг ищет развлеченья
В жестоких пытках по ночам,
Причем пытает пленных сам,
И вид ужасного мученья
Приятен злым его глазам.
Начало этой ночи тоже
Георг в застенке проводил,
Поскольку отдыха на ложе
И сна опять не находил.

Приезжий слез с коня и стража
Его к Кунхоферу ведет.
Ввела в узилище, и даже
Его, отважного, берет
Сильнейший ужас и идет
Уже не той походкой прыткой,
С какой шагал вначале он.
Здесь видит мучеников пытки
И слышит вопли, слышит стон.
А вот ужасный сам барон.
Ему письмо вручает русский.
Кунхофер свиток развернул –
Пергамента листочек хрусткий,
На текст внимательно взглянул,
Затем гонцу его вернул,
Ему прочесть повелевая.
И пальцем начал тот водить
По строчкам – стал переводить:
«Кунхофер, милый, изнываю!
Не в силах я тебя забыть.
Я злого брата проклинаю:
Зачем посмел за нас решить
Вопрос судьбы и нас лишить
Счастливой жизни вместе! Милый,
Меня разлука истомила.
К тебе бежать готова я.
И если ты желаешь, лада,
Два дня пройдет – и я твоя!
Твоей навеки будет Рада!»
С минуту, может быть, молчал
Барон, известьем пораженный.
Такой удачи он не ждал.
Врагом почти что побежденный,
К победе ключ он получал.
«Ее в заложницах оставлю.
Боярин русских уведет.
Повстанцев так я обезглавлю
И меч потом на них направлю
И плач, поверженный народ!» –
Подумав так, ответ дает:
«Скажи, жених невесту ждет».

Глаза все немцы проглядели,
Смотря далеко – так хотели
Увидеть Раду поскорей.
Когда минула пара дней,
Она явилась в самом деле.
Ее толмач сопровождал,
Письмо который доставлял.
Безумно рады немцы были.
Хотя стояла ночь давно,
И крепко спал Кунхофер, но
Его сейчас же разбудили,
Как тот велел, и сообщили,
Что Рада прибыла, и он,
Известьем этим окрылен,
Оделся быстро, вниз помчался
Стремглав по лестнице крутой,
А сам все больше распалялся
Своею гнусною душой,
Обнять красавицу желая.
В нее влюблен Кунхофер был,
Однако твердо он решил,
Над нею власть приобретая,
Себе сестру врага не брать
Женой законной, а познать
Заставить грех, позор наложниц
И участь тяжкую заложниц.
Барон по лестнице бежит,
Спустился вниз и видит Раду.
Она, потупив взор, стоит.
Злодей уверен: дева рада
И только для приличья вид
Невинной робости хранит.
Хотел Кунхофер, как супругу,
Ее обнять и взять под руку.
Однако Рада не далась,
И он подумал: «Вот нашлась
Еще какая недотрога!
Наверно, хочет показать,
Что честь блюдет девичью строго.
Ну что ж, не стоит мне мешать
Невесту ей изображать.
Забавно даже подыграть:
Пока идем к опочивальне,
Не буду к ней я приставать.
Но лишь окажемся мы в спальне,
Тогда поймет, что не женой
Она мне будет, а рабой».
Теперь подчеркнуто учтиво
Себя с приезжей он ведет –
Такой галантный, просто диво!
И волю страсти не дает.
Нарочно эту роль играет,
Чтоб было девушке больней,
Когда, несчастная, узнает,
Что он не будет мужем ей.
Ведет чертогами своими
Ее расчетливый палач.
С тревогой следует за ними
Прибывший с Радою томач.
«Куда ведешь, барон, девицу?» –
Вопрос Георгу задает.
«В ее роскошную светлицу –
Пускай до свадьбы там живет», –
Ответил тот со скрытой злостью,
С ухмылкой дьявольской почти.
Слова свои молчавшей гостье
Ему веля перевести.
Ответ Георга переводит
Толмач боярыне. Барон
К двери какой-то их приводит.
В нее заходит с Радой он.
Толмач хотел войти за ними,
Однако грозный часовой
Руками мощными своими
Его толкнул, воскликнув: «Стой!
Не надо, парень, горячиться –
Плохого с нею не случится,
Свои сомненья успокой!
Ступай-ка лучше ты на кухню –
Велел Кунхофер поварам
Тебя уважить славно там.
Пяточек кружек эля ухни,
Побольше мяса наверни
И прочь сомнения гони».
Уйти, однако, не желает,
Стоит, набычившись, толмач.
В тревоге сильной восклицает:
«Похоже, слышен Рады плач!»
«Когда мерещится, креститься
Всегда положено, дурак.
Насколько мне известно, так
В твоем народе говорится», –
Немецкий стражник возразил.
Толмач с мечом булатным был.
Его мгновенно обнажил,
Напал на немца яро, смело.
Но встретил выпад тот умело
И натиск твердо отразил.
Не сразу схватка показала
Какой дерущийся сильней.
Удары русского сначала
Казались несколько мощней.
Однако тоже был удалым
Противник нашего, бывалым
Бойцом, нисколько не слабей.
Поскольку звонко раздавались
Удары сильные мечей,
Сюда из ближних галерей
Другие воины сбежались.
Помочь хотели своему,
Толпою всей нагрянув дружно.
Спешили очень потому.
Однако было уж не нужно:
К тому моменту толмача
Солдат оставил без меча
Ударом ловким и умелым.
Его бы мог уже сразить,
Но надо было слишком смелым,
К тому же глупым очень быть,
Чтоб гостя нужного убить.
С ударом медлит победитель,
Не зная, станет ли барон
Доволен, если их спаситель
Смертельно будет поражен.

Нежданно рядом дверь открылась.
В ее проеме появилась
Фигура грозная. Она
Стальной броней облачена.
Застыли немцы в изумленье:
Зачем оделся так барон?
Как будто вышел на сраженье?
Неужто снова пьяный он?
Спьяна куражиться он любит.
Такое может отчудить:
Всегда кого-нибудь погубит –
Не любит жертв забав щадить.
Подходит он походкой скорой
К тому охраннику, который
Приставил к русскому клинок.
Мгновенно латник сшиблен с ног
Ударом кованой перчатки,
Тяжелой, словно со свинчаткой.
Не дышит стражник – он убит:
Недвижно взор его глядит.
Небрежным жестом и брезгливым
Велит Кунхофер труп убрать.
Солдаты с рвеньем торопливым
Приказ пустились исполнять.
Одни убитого убрали,
Другие с ними прочь ушли,
Поскольку быть скорей желали
Сейчас от рыцаря вдали.
Они, конечно, знать не знали,
Что бронь и мрак врага скрывали.
А чтоб узнать кто он такой
К тому вернуться надо месту,
Где рыцарь мнимую невесту
Заводит в спальный свой покой.

Едва Кунхофер дверь за нею,
Недобро радуясь, закрыл,
Как деву грубо обхватил
Рукой нахальною своею,
И в тот же миг он ощутил
Под платьем мускулы большие,
К тому же твердые такие,
Каких и сам он не имел.
Насильник так и обомлел.
И взор Кунхофер устремляет
В ее лицо. Огонь пылает
В камине ярко и оно
Как днем сейчас освещено.
Лицо мужское это! Боже!
Лицо Всеслава! Как похоже
Лицо на сестрино его!
Случилось будто волшебство!
О, эти хитрые славяне!
Предела нет коварству их!
Предвидеть можно ли заране
Расчет противников таких?!
Барон стоит, оцепеневши,
Не в силах что-нибудь сказать,
Хотя бы просто закричать.
Затем собою овладевши,
На помощь хочет он позвать,
Однако рот лишь открывает,
Как в челюсть сразу получает
Удар тяжелый кулаком
И в миг сознание теряет.
Всеслав сидит уже на нем,
Его кинжалом добивает.
Затем встает, глядит кругом
И сразу в комнате находит
Оружье рыцаря, доспех,
Надев которые наспех,
За дверь на лестницу выходит.
А что затем там происходит,
Уже рассказано о том.
Теперь узнайте, что потом
Герои в замке совершили.

Когда успешно завершили
Начало дела своего,
Всеслав сказал: «Чуть не убили
Собаки друга моего!
Теперь держи удачи птицу –
Веди, Семен, меня в темницу,
В которой ты уж побывал,
Когда проклятого убийцу
Письмом в ловушку завлекал.