Проводник

В шесть утра на Чепл-стрит не было ни единого прохожего. Старый паб на противоположной стороне улицы, разменявший согласно табличке пятый век, подслеповато пялился на Егора единственным слюдяным окном. Стратфорд на Эйвоне досматривал последние утренние сны. Егору же через час предстояла встреча с клиентом. Он загасил сигарету, бросил окурок в специальный ящичек на стене гостиницы «Меркюри» и неспешно двинулся к реке.

Сэр Шон Эверсет, невысокий крепкий блондин лет сорока, опустился рядом с Егором на скамейку на набережной Эйвона и какое-то время молча разглядывал скользящих по воде лебедей.
- Мой род, - начал он, - весьма состоятелен, хоть и не принадлежит к числу богатейших в королевстве. Однако главной ценностью мы почитаем семейные архивы. Я немало трачу на обеспечение сохранности бумаг, хотя к их содержанию до последнего времени не проявлял интереса. На днях мне передали просьбу председателя Королевского исторического общества дать доступ к архивным материалам. Я решил посмотреть, нет ли в бумагах сведений, компрометирующих наш род.
- А ваши корни отсюда? – Егор рукой описал дугу.
- Не совсем. До конца шестнадцатого века семья проживала в соседнем городе, Бирмингеме. Потом перебралась в Лондон… Так вот, из дневника моего прямого предка Томаса Эверсета я узнал, что его брат Филипп, женившись, приобрел дом в Страдфорде. Главой городского совета здесь был его свояк, Джон Шекспир, тоже тайный католик, что связало обе семьи тесной дружбой. В браке родилась дочь Дейзи, которая спустя двенадцать лет пропала без вести. Мать ее умерла от горя, а Филипп распродал имущество и вернулся в Бирмингем. В архиве я обнаружил записку, адресованную Дейзи, подписанную инициалами W и S, с предложением ей прогулять последний урок, отправившись с автором записки на выступление приезжей театральной труппы.
- Она у вас собой?
- Да, вот… - клиент протянул тончайший желтоватый листок. – Только, прошу вас, осторожней. Главное – выяснить, что случилось с Дейзи: не стоит ли за ее исчезновением нечто… неприемлемое. Не сбежала ли она с актерами, например.
Егор зажал листок между ладонями, закрыл глаза и погрузился в себя. Затем тихо проговорил:
- Должно получиться. Но не здесь. Вечером идем в церковь.
- Вы проводник, вам лучше знать, - эхом отозвался англичанин.

Егор и Эверсет, попав в сопрестолие церкви Святой Троицы из часовни, в которой тихо просидели до полуночи, приблизились к ограждению перед могилами семьи Шекспиров.
- С этой секунды вы – немой зритель. Любой звук способен нарушить последовательность событий прошлого и до неузнаваемости изменить настоящее, в котором нас с вами может и не оказаться, - строго напутствовал клиента Егор, затем пролез за ограждение, подошел к могильной плите великого поэта и лег на нее ничком. Эверсет опустился рядом. Егор протянул руку, плотно накрыл ладонью затылок клиента и начал шептать заклинание.

Поеживаясь в порывах весеннего ветерка, мальчик и девочка стояли около Грамматической школы.
- Вилли, не жди меня. Отец Риз наверняка заставит зубрить что-нибудь из Священного Писания. Надоело… дома одни правила, одни молитвы, в школе – другие.
- Дейзи Мона Эверсет, не говори глупости! – мальчик топнул ногой. – Затея прогулять урок – моя. И что этот одержимый Риз взбесится, я знал – сам же здесь два года учился, пока в «Короля Эдуарда» не перевели. Буду ждать, сестренка, иди.
Дейзи притворно вздохнула, улыбнулась и скрылась в помещении. Вилли уселся на ступеньку крыльца и прикрыл глаза.
Вечерело. Мальчик несколько раз вставал, прохаживался перед крыльцом. Когда последний луч солнца скрылся, Вилли поднялся и зашел в школу. Подойдя в темноте к третьей слева двери, он осторожно потянул за ручку. В колеблющемся свете свечи предстала страшная картина: сухой высокий старик в черной сутане, склоняясь над лежащей на парте девочкой и сжимая узловатыми пальцами ее горло, рычал:
- Какую молитву ты сейчас шептала, Дейзи Мона? Ты католичка? Католичка? Признавайся!
Глаза преподобного сверкали фанатичным негодованием. Девочка слабо сопротивлялась, силы оставляли ее. Внезапно она заметила кузена в дверях класса. Из горла вырвался последний выдох: «Беги…»

Егор ощутил под рукой движение и, дернув клиента за волосы назад, резко вскочил на ноги
- Ай, пустите! – Эверсет, забыв обо всем, рвался на помощь девочке, умершей четыре с половиной века назад. Постепенно он пришел в себя и обмяк, усаженный Егором на стул у стены.
- Какую молитву ты сейчас шептала, Дейзи Мона? – бормотал он. - Have you prayed tonight Desdemona?
Егор уселся рядом. Осталось дождаться утра и выбраться из церкви. Можно будет еще погулять по городу. А к ночи успеть в аэропорт – и домой, в Москву. Работа выполнена, да и одной загадкой стало меньше.
Только кому об этом расскажешь?