Чернобыльская поэма
1
Луну замучил самоанализ. Ущербный месяц
Как щёлка в небе.
И чуден Днепр.
И Гоголь гений.
И воют волки. И эта местность зовётся Шихов.
И ходит-бродит вокруг палаток
поэт Валерий.
Он побратался уже с косцами
и в доску пьяный
Он,спотыкаясь,бредёт обратно
в свою обитель.
Но выбегает ему навстречу
собака Арта.
И громко лает,и как бы строго
внушает лайка:
-Ты пьян,прохожий !
Остерегайся! Тебя я цапну!
И будешь бедный!
Постой,ни шагу!
А ну! Ни с места!
Молчит Валерий.
Сияют звёзды.
Струится Днепр.
-Послушай,Арта!
Ведь я известный поэт Валерий !
Ну что ты лаешь?
Ведь ты же знаешь меня,собака!
И всё стихает. Поэт известен любой собаке.
О Шихов,Шихов! *
Всего лишь за год до Катастрофы
Была целебна и благодатна земля под нами.
Но Гоголь гений.
Все так же чудно струится Днепр.
*Шихов- деревня под Гомелем .
2
Василий Антоныч на автомобиле
приехал с Туманом,*
С детьми- бдизнецами обоего пола,
с ружьём и палаткой,
С большой браконьерскою сеткой
и рацией даже ,
И с чем-то еще беспардонным,
бессмысленно-наглым,
И дети швыряли огрызки и чавкали громко,
Голодная вечно собака хватала продукты
И ела,давилась и ела...
- Кормите собаку!!!
-Собака должна бытьголодной !
Василий Антоныч
Под вечер расставив дозоры,по рации тихо
Давал деревенским приказы,
и лодку свою надувал,
И тащил свою сетку и сам надувался,
А детки ему помогали.
О,как мы бесились,
Когда свою лодку
отборною рыбой наполнив,
причаливал к берегу снова
Василий Антоныч,
мотор заводил ,
и в деревню скорей отправлялся,
следы заметать и упрятывать крупную рыбу
в чужой холодильник...
И вскорости рыба сгнивала.
Василий Антонович вновь выходил на охоту.
Был воздух отравлен
и солнце претускло светило,
и местность пропахла
отборною тухлою рыбой...
А ночью сквозь лагерь
незримые шастали волки
и выли...и выли...
И кровь в голове замерзала.
Василий Антонович
громко ружьем похвалялся,
и шапку из волка
напяливал низко на брови,
и в бане бобруйской,
где мылись одни генералы,
Василий Антонович
парился в шапке из волка.
Нам было виденье,
что в тренерском автомобиле
сидела волчица.
Василий Антоныч виднелся
на заднем сиденьи.
Он был неестественно бледен.
Сынишка,бедовый мальчишка,
вцепился в баранку,
дряная девчёнка-сестрица,
боявшись заплакать,
стучала зубами...
Под волчьим надежным конвоем
Василий Антонович кушал протухшую рыбу,
волчица ему подавала всё новые тушки...
О,Господи Боже!
Уж тут он насытился вдосталь...
-Так что ж не стреляли вы ночью,
Василий Антоныч?
Василий Антонович молча мотал свои сетки,
а детки,недобро прищурясь,
кидали в машину
поштучно своё барахло,напоследок успели
швырнуть в нашу сторону
свежие яблок огрызки...
Спасибо,волчица!
К тебе я прониклась любовью.
Быть может,за это твоё своенравное племя
не вниз по Днепру продвигалось,а выше,
на Север ?
Быть может,
тебя не настигла в пути Катастрофа?
Волков не прельстила
Чернобыля свежая падаль?
* Туман- кличка собаки.
3
Для нас Катастрофа
была повсеместно незрима.
Мы воздух вдыхали,
отравленный стронцием,йодом,
Вставали и чистили зубы и шли на работу,
И в дождь смертоносный
мы вечером долго гуляли,
Сидели,болтая, у настежь распахнутых окон,
Детей выгоняли на улицу,Первое мая
Справляли на солнечных,ярких
весенних полянах.
Туда,в Катастрофу ,
стремились на праздник студенты,
Туда,в Катастрофу,
по рельсам спешили составы,
Как будто бы чья-то всесильная,
страшная воля
Туда,в Катастрофу,
толкала бездушной рукою!
И нам не сказали,
что произошла КАТАСТРОФА !
И 26 апреля не взвыли сирены.
Мы дальше живём. И пока,
как ни в чём не бывало,
Отравленным маслом
и мясом набивши утробы,
Запивши сгущёнкой,спешим по делам,
на работу,
Детей прогоняем на улицы,
ходим в химчистки,
И чистим,и чистим
апрельского дождика пятна .
Вовек не отмыться!
Собратья! Товарищи! Други!
Быть может,мы скоро исчезнем?
Что делают с нами?
Что сделали с нами такие хорошие люди?
И как превратились мы в стадо
бредущих баранов?
Бараньи мозги,по-бараньи бездумные лица...
В ондатровых шапках безмолвны
погонщики-волки.
Набитые рты,
простодушно пустые глазницы,
Бесшумно под кожу Чернобыля вводят иголки...
4
Как плохо быть фигурой восковой.
Почти живой,но вовсе не живой.
Вы прорастаете свежайшею травой,
Мы -восковой качаем головой.
Как тяжело бывает сохранить
Нам рассуждений рвущуюся нить,
Но если нас назначить,утвердить,
То нас уже вовеки не убить.
А вам,мартыщкам,лишь бы жить,да жить,
Вам лишь бы жить,глупышкам,не тужить,
Наживкою,мармышкою служить
Ждя всех,кто вас желает окружить
Заботою,отеческим теплом !
Заботою,отеческим теплом.
Заботою,отеческим теплом...
Глядь,ты фигура восковая под стеклом.
5
Мы ходим и бродим,
мы пьем потихоньку винцо,
На нас отовсюду глядит восковое лицо.
К его восковому лицу мы идём,как к венцу !
К его восковому лицу мы идём,как к концу.
А мощный динамик ревёт и ревёт за спиной,
К нему обращаясь: "Любимый и вечнородной !"
Как видно,из воска
слепили мы наши сердца!
По милости нашей
бессмертны черты мертвеца!
И скажет ребёнок усталый :" Мамуля,домой!
Он мёртвый! Он мёртвый!"
Но мама ответит " Живой! "
Он был человеком.
Он пил потихоньку винцо.
Но стало проклятьем его восковое лицо.
Бесформенной глыбой
в сознании нашем висит.
Но век 21-ый
Уже никому не простит.
За нашей спиною
Не идола каменный лоб!
Земля декабристам
Как пух, осыпается в гроб...
Так выйдем на площадь
К его восковому лицу !
Так выйдем на площадь
К его восковому лицу?!!
Но в том-то и дело,
Что царь был российский- живой!
Мы всею страной
Пред фигурой стоим восковой !
Довольно восстаний!
Бесцельно крушить и ломать!
Фигуры из воска,
из мозга,
проснувшись,
убрать!
6
Я заболела ненавистью к миру.
Вместотог,чтоб лечь под одеяло,
Принять снотворное,
тяжёлым сном забыться,
Я вышла в этот ненавистный мир,
Где мне навстречу шли одни уроды,
А им навстречу шли одни уродки,
И всем навстречу ехали машины,
И пучеглазо фарами слепя,скрывались,
Это было бесполезно,бессмысленно,
И никому не надо.
Вот лица юные,
Но как они глупы!
Вот старики.Умны,но безобразны !
Какая-то китайская толпа,
Что чужеродна,взгляду европейца.
Напоминаю,я была больна.
И бюллетень мне выдали в больнице.
7
" Я заболела ненавистью к миру.
За эту строчку
наше "выдавецтва " *- издательство,
Меня лишило права на
" выданне " - издание.
Один чиновник тусклый
Меня буравил честными глазами,
Кк на допросе-несколько часов.
Зачем пишу на русском языке?
Зачем я вообще живу на свете,
И по какому праву я пришла?
Потом сей инквизитор заключил:
"На рускай мове пiшуць адны жыды ."
Так значит я -известная жидовка?
И Саша Пушкин -тоже был еврей.
Рускоязычные-отпетые евреи.
Чиновник наш Отечество спасал.
Но надорвался ,и недавно умер.
И как чиновник,и как человек.
А потому-мир праху. И забудем.
Хотя всё это трудно позабыть.
Чиновник тоже Родину любил.
Но странною,бесчестною любовью,
Как -будто бы в чиновьичьих глазах
Все прочие-{ конечно же,евреи},
Не вправе были воздухом одним
Дышать с ним рядом
В этом "выдавецтве"- издательстве .
Прости его,Господь!
8
Меня растила добрая крестьянка.
Неграмотная няня. Белоруска ,
Мудрей которой мне не повстречать.
Соседкой по квартире коммунальной
Была еврейка,чудо-кулинарка
И фанатичной преданности мать.
Отец по- польски вёл по телефону
Загадочную " пшецкую " * беседу,
И по-английски с вечной тётей Полли :
-HallO,my darling** ,-щебетала мама...
Все были молоды ,а потому дружны,
И спать ложились за полночь,с печеньем
еврейским пили белоруский чай,
А комплименты " Мувили по-польску" *,
Мать говорила:- Вот шипенье змей !
Что за язык ! Отец в ответ смеялся
И отвечал,мол : - Сенька бери мяч
И есть английский. Thank you,very much! ***
Но все войны боялись! Боже мой!
Когда чуть громче прозвенит трамвай-
{В те времена звенели все трамваи },
Или сирена где-то прогудит,
{В те времена гудели все сирены }
Как в детстве,обрывается душа,
Потеют руки,кажется,случится
Всё то недоброе,чего вю жизнь ждёшь.
Оно случается,но вовсе не тогда,
Когда звучат сирены и трамваи,
Когда об этом раструбят газеты,
Оно случается неслышно,точно крот,
Всё роет,роет где-то под землёю,
А ты живёшь и ходишь по земле...
* "пшецкую"бел. - польскую.
** " -HallO,my darling " англ.- Привет,дорогая!
*** "Thank you,very much"англ.-Спасибо,большое спасибо!
9
Мой дедушка пришёл сегодня в дом.
-Ну так и что же?-спросит мой читатель.
И ничего не спросит обыватель.
Но дело,разумеется,не в том.
Мой дедушка,сегодня в первый раз
Ко мне явился. И сейчас как раз
Я в дедушку,безумно молодого
Вперяю молча изумлённый глаз.
Да! В дедушку! Уже почти живого!
Пожалуй,он мне нравится,мой дед,
Хотя вполне небрежно он одет,
И ногу за ногу закинув,он сидит,
И за фотографом насмешливо следит.
А рядом с ним усатый офицер
Стоит,доведши сапоги до блеска,
Но он,как видно,из другого теста,
С присутствием изысканных манер.
А дедушка в папахе.Сапоги
Не чищены.Он только из окопа,
А может,просто с лошади.Но разве
Ответит он на праздный мой вопрос?
Да...Фотография 15-го года.
Не странно ль,что 7-го декабря
1986-го года ко мне самолично
Явился дед Игнатий...Память о нем
Тщательно затушевывалась.
Только что в намёках случайных лиц?
Только что в обмолвках
Далёких родственников?
Только что в однажды услышанных
Его стихах на польском языке?
Только что в легендах
О его бесшабашности,
Любви к жизни,картам,музыке...
Дедушка помешик-арендатор.
Совершенно скандальный дедушка!
Дворянин с охранной грамотой,
С пагубным пристрастием
К вину и картам,абсолютно
Секретный дедушка.
Вот он сидит передо мной,
Подпоручик,в небрежной позе,
Закинув ногу за ногу,
А одну руку- за голову.
Плевал он на войну!
Плевал он на 15-тый год!
Плевал он на красных...
Он ещё не женат,
И его Зося ещё не умерла
От тифа в 20 лет.
И мой отец ещё не остался
Сиротой в 3 года,
Потому что он ещё не родился...
-Вступай в колхоз ,Игнатий!
Плевал он на колхозы!
-Ну смотри,Игнатий,
Худо вашему брату будет!
Говорил стихами,играл на мандолине,
Играл на любом инструменте,
И доигрался.Был выслан
С братьями в Медвежьегорск,
И там расстрелян.
/Реалистичные слухи/.
И там умер от разрыва сердца,
Играя на мандолине.
/Романтичные слухи/.
Эх,дедушка !
А вступил бы ты в колхоз!
Кто знает?...
И вот Игналя предстал потомкам
Из небытия, всем своим видом
Насмешливо говоря:- Ну что?
И вы доигрались?
Принёс с собой что-то такое:
" Эх,Татуры-растатуры,
ды шляхетскае натуры,
адзiн лапаць,другi бот,
а сам шляхта,дал Бог ! *
Надпись на обороте фотографии
Моего деда: На добрую память
Для паньства Осовскихь.
Из военных событий 1914
И 1915 год. Оть И.Н.Татура.
О вась,как незабвенныхь людях
память во мне никогда не умрёть
доколе жив буду оставаться в живыхь".
" Ешчэ Польска не сгинэла!"
Да за такого дедушку в 37-ом
и без папы можно было остаться.
Запросто!
* частушка,бел.
Ах,Татуры- растатуры,
да шляхетные натуры,
один- лапоть,другой- бот,
а сами шляхта - дай ты Бог!
10
Но у меня есть и другой дедушка.
Пропавший без вести
Комиссар Красной Армии
Михаил Тимофеев.
Это правильный дедушка.
В 19 лет,сражался
На баррикадах Красной Пресни.
Михаил,сам того не ведая,
Сражался против
Будущего родственника,
Тогдашнего панича Игнали.
И хотя Михаил был подмастерьем
Пекаря в Москве,
А Игнатий гонял голубей
В белоруском поместье,
Они-таки встречались не раз.
Но не узнали друг-друга.
Не поприветствовали.
Игналя с такими не водился.
Он ими командовал.
И после они встречались.
Когда Михаил,будучи
Красным до мозга костей,
Выполнял распоряжения ЦК,
А его красные товарищи
Расправлялись с проклятой контрой.
А потом красные товарищи
Расправились и с Михаилом.
Разжаловали с высокого поста
И выслали на Брестскую границу
За месяц до Отечественной.
И семью туда же.
Там и прокрутила Михаила
Кровавая немецкая мясорубка
Первых дней войны.
Гитлер издал секретный указ
" Комиссаров в плен не брать".
Там и сгинул Михаил без вести.
" За Родину! За Сталина!"
Одним своим непреклонным видом
Он сообщает нам с довоенного фото:
" Я пропаду без вести,
Чтобы вы никогда не узнали,
Что там было с нами
На границе в первые дни.
Вам лучше не знать этого..."
А говорят,он варенье ел ложками.
Рассказвают,он был добрый человек.
Пёк торты и булочки.
-Убеждённый большевик!
-Справедливый!
-Теперь таких нет!
Красный дед плотный,
лицо круглое,сосредоточенное.
Белый дед худой,бесшабашный,
борода и усы мушкетёрские .
Два классовых врага.
Они могли бы стрелять друг в друга!
Они и стреляли!
Такая вот связь времён.
Удивляет одно-как бессильно время!
Рукописи не горят.
Войны не отшибают памяти.
Полынью не заростают судьбы.
Вот так и тебе,Чернобыль,не стереть нас с лица земли,не опрокинуть с шахматной доски времени наши фигуры-пешки.
На добрую память для паньства из Чернобыльских событий 1986 года. О вас,как незабвенных людях,память во мне никогда не умрёт,доколе жива буду оставаться в живых.
1986 год. Минск
Свидетельство о публикации №116041210033