Плохая игра по Верлену

Присяжные и гражданин

*
А нас задушит не печаль,
Нас деловой мужик задушит.

Давайте спрячемся в рояль
И свет за окнами потушим.

И будем плакать про февраль
И рассыпать листки и груши

Во всю сиреневую даль,
Во все захлопнутые уши.


*
Вот он, вот он человечек –
Взялся, вышел, перешел
Через поле, через речку.
Вот и по небу пошел.

А на небе хорошо,
Человечков – никого.
Кроме самого большого
Человечка одного.

Даже дела никакого
Самому до никого.


*
Ходит по небу луна
В золотых сапожках,
В позолоченных штанах,
На куриных ножках.
Покачается
Да и свалится.

Подвернутся курьи ножки,
Так и смотришь не дыша –
Покатилась по дорожке
Самоварная душа.
Подбирай теперь сережки,
Ручки, ножки и сапожки
До седьмого этажа.


*
Были б мысли подлинней,
Покрасивей –
Голове повеселей,
Посчастливей.

Не гоняла бы моторная лодка
Вдоль по венке по реке
Да без дела,
Не летала бы щепа да ошметки,
Да и жизнь на волоске
Не висела.


*
Зажатый ладонями тверди,
Земной и небесной, – ничей
Стоишь, как в присутствии смерти,
И дышишь сиротством острей.

А так, господин беспризорник,
Всего-ничего гражданин,
Никто вас не держит за корни
И к Богу не ждет ни один.

Свободный, как белая птица,
Почти что рождественский гусь,
Ты можешь спокойно садиться.
Садись, подожди и не трусь.


*
как много в мире ерунды
как сложно что-нибудь добавить


Бывает

От тоски, бывает, воют,
От тоски бывает душно,
Только все это пустое,
Лай под боком у несушек,
Скрип цепочки возле будки
С полной миской при побудке,
С ощущеньем волчьей доли…
Бог с тобою, волки в поле,
В поле, братец, ночью жутко.
Так обидно, что куда ты! –
Полночь. И не сторож брату.


И приходит день

Если дождь пройдет – разольются реки.
Если снег пойдет – с головой накроет.
И приходит день – что сомкнул бы веки
И не видел бы, что за ним такое.

Как кувшин дождю, как лопата снегу,
Твой истошный крик ни черта не стоит.
И посмотришь вверх – и увидишь Вегу,
Это бесконечное голубое…


Как провожают

А лодочка что? – на волнах покачалась,
Побилась волна о корму.
И кто-то платочками машет с причала,
Так машет… Кому? Никому.

И кто-то выходит на берег, встречая.
Встречая кого? Никого.
И лодочка, что никогда не причалит,
Так видит, так видит его…

О море любви, укачавшее лодки,
Прозрачней распахнутых глаз, –
Там небо, там дева, там звезды с селедкой
Так плачут… О ком? Не о нас.


Филантропия

Где-то ласточки летают
Одуванчики взошли
Это осенью бывает
На другом конце земли

То есть там у них начало
То есть там у них весна
Всякой радости навалом
А у нас так   ничего

Я завидовать не буду
Как какой-нибудь подлец
Я порадуюсь отсюда
Значит будет и п-ц


Бессонница

Бессонница! Какие имена
С тобою проплывают под луною!
Опять звезда сойдется со звездою
Беседовать без отдыха и дна.
А я просплю в счастливом неведенье…
Ну, бездна, проявите же терпенье,
Вы все свое проглотите сполна.


Снегопад

Меня и в гости не позвали,
И то и это хорошо,
Что подтвердить существованье
Никто без дела не зашел.

А снег бы падал все и падал,
А дворник снег не разгребал.
Не разгребал бы, где не надо,
И снег спокойно бы лежал.


Ночной гимн одиночеству

Когда декабрь, снегами пенясь,
Кружит по городу вьюном,
Когда подходишь, а ступени
Улиткой втягивает дом,

Когда пирует моль в карманах,
Знобит и к ужину не ждут,
Когда для покаянья рано,
А мост Горбатый на виду,

Когда свобода злей неволи –
Всех несвятых, дрожа в огне,
Как инок в чреве кельи, молишь
Оставить с тьмой наедине.

А манекены кривят рожи,
И во вселенной нет угла,
Где бы не вынырнул прохожий
И спичка ночь не обожгла.


Наше Лиричество сегодня не принимает

Лирический герой
Под руку с Айседорой.
И мы при чем с тобой,
В семье не без которых?

Вдвоем поговорят,
Не видя низкой прозы.
Их ямбы не болят,
Как зубы без наркоза.

Лирически плеснуть
В бокал немного лака…
Как в воздухе сирень
Закончилась, однако!

Что будет после нас,
Забытых на странице?
Мелодия на час,
Слеза на роговице.

Позвольте, как же так,
А бабочки и чувство?
Прокуренный кабак.
Безродное искусство.


Еще в снегах

Еще в снегах, отпраздновавший зиму,
Стоит февраль и отойти не смеет,
А я смотрю, как по молочной коже
Весна проводит сеткою проталин,
И снова попадаю в эти сети.
Нам столько лет, снегам и половодьям,
Нам столько лун, что выплыть невозможно.
Все тоньше грань миров и междумирий,
Прозрачней перепонка ледяная.
…А мы во сне катаемся на санках,
Сквозь тонкий лед проваливаясь в реку.


Певчая

Легкокрыло спадает с плеча
Невесомость накинутой тени.
Подгибаешь цыплячьи колени,
Рукава по земле волоча.

У рожденных в счастливых рубахах
Рой чудес в рукавах и карманах,
Стаи певчих в поплиновых складках
И в ладонях вечерняя манна.

Ах, была бы потолще подкладка,
Ах, никто бы и птиц не заметил –
Кто их видел при утреннем свете
Со счастливостью этой неладной,

Не размазывал райские пятна
И в подол не молчал о подмене,
Придушив петушиное пенье
Троекратное тысячекратно.


Плохая игра по Верлену

Прозрачнее ночных рубашек
Танцуют призраки друг с другом.
Какая трепетная вьюга
Навстречу рукавами машет!

Все эти страсти по Верлену,
Игру затеявшие дети,
Увязли в действе по колено,

И непременно нужен третий
Со сложенными рукавами
На середину представленья.

Все представляем временами,
Подглядывая продолженье
С бесстрашьем зрительного зала.

Мертвец, мертвец, начнем сначала?
Ты плохо веришь в воскресенье.


Хранилище

Вот книги, которые мне не читать,
Все тихое кладбище тут.
Заглавий вьюны по надгробьям ползут.
Мне не о чем с вами молчать.

К вам ваш собеседник на век опоздал,
Он сам по ошибке не мертв.
Он черт знает где эту жизнь промотал,
А может, не знает и черт.