Весь мир

                1
Весь мир – больница, я снова в нем
Лежу, иглами весь истыканный.
Не зря, рождаясь, мы громко орем,
Хотя здоровы, свежи и упитаны.

Здесь, в этой обители ангельской,
Светло-фисташковым крашены стены,
В пантеоне богинь ординаторской –
Зина, Таня, Алена, Лена.

Мне сегодня явился лучистый ангел
В белом, со стетоскопа кулоном,
С ясным взглядом славянской индианки
И с невидимым ореолом короны.

В комнате отдыха стоит аквариум.
Придут с системой: «Сосед, зови!».
Я, как больной на всю голову пария,
Думаю лишь о родной, о любви.

Большой аквариум разрисован
Аляпистым бредом мариниста,
Я рыбками очарован,
Плавающими порывисто быстро.

За нарисованной ламинарией
Спряталась нарисованная мурена;
Рвется в большой аквариум,
Напрягая набухшие вены.

Все бы ничего, – знаем мы:
Барьер реальностей очень зыбок, –
Но мне зачем-то жаль в аквариуме
Плавающих беззаботно рыбок.

Я – рыбка, потерявшая страх
Лежать на полу, пузы;ря жабры.
Ты знаешь, родная, в моих мечтах
Мы – птицы, летящие к Солнцу правды!

Ты – рыбка, презревшая боль.
Прошлое, как помои, вылив в канаву,
Я – рыбка, бредящая тобой,
Как серый курёнок, запавший на паву.

Любовь давит на стенки вен,
Бьется дельфином в трубах артерий,
Пугает хищных, зубатых мурен,
Любовь – надеется, ждет и верит.

Рожденная страстью танца мук,
Спелёнутая Ангелом апреля,
Любовь, младенцем в лозах наших рук,
Сосет  крыши неба млека капели.

Любовь улыбается, шлет поцелуи,
В каждом смайлике соц.сетешном.
Она в море жизни – спасительный буй.
Когда ополчается ад кромешный

Любовь – это неважно: когда, о ком,
Но каждый сезон, как скворец по весне,
Вижу тебя благоуханным цветком,
Распускающимся страстно навстречу мне.

Плевать! – пересудов, беззубым ртам,
Не опускай рук, презрев ошибку.
– Хотите, я вам свое сердце отдам,
Лишь за одну губ улыбку?
                2  ###

Мы с тобой у глубокого рва.
Солдаты толкают в спину,
А внизу – три голодных льва
И к ним нас непременно кинут.

Да, бывает, что, как Даниил, –
Ты в покрове Божественной власти,
Но, порою, сплетение крыл
Жадно крошится львиною пастью.

В этом мире одна благодать проявляет себя по-иному:
Честь людская – спасенным стоять,
Честь же бо;льшая – так пострадать
За Христа, как прилично святому.

Что ж для нас? Я не знаю, увы…
Только знаю, что рад быть с тобою,
Даже там, где голодные львы
Истекают горячей слюною.

Есть такое – мы к небу кричим:
«Элои, Элои, лама савахвани!»
Сколько тех, кто Всевышним любим,
Были порваны злобными львами…

Это счастье – за правду страдать,
Пусть порою смертельно опасно.
Как во тьме ты умеешь сиять!
Как же ты бесконечно прекрасна!

Мы внизу: ощетинились львы
Кружат, нервно на лапах танцуют.
Ну! Не медлите, жадные рты!
В нашей смерти поет Аллилуйя.

Вот, ударила лапа ножей,
Полосуя желанное тело,
Я прошу вас: «Скорее! Нежней
Совершайте угодное дело».

Капли крови – агат и гранат –
Пусть украсят постылые стены,
Крики, стоны, как струны звенят,
Пасти брызжут кровавою пеной.

А весной все вокруг – благодать.
Все цветет, и на сердце отрада.
Так не хочется умирать,
По весне овнам Божьего стада.

Разрывая связь смерти и тьмы,
Пусть сияют золотом раны.
Ангел Божий на крыльях весны
Обратит капли крови в тюльпаны.
                3  ###

Мы – короли и королевы Нарнии,
Цветущего Царства любви и свободы
В славе Аслана, в Его сиянии
Мы, живые прозрачные воды.

Белая колдунья, трансвестит капризный,
Точит на нас свои сосули.
Если у нее запор, – поставим клизму,
Если идет войной, – зарядим пули.

Наши кентавры веселые
Тонконоги и сохаты.
Белой колдуньи бесы бесполые
Ой, как угрюмы, ой, как рогаты.

Им уже лет шесть тыщ,
А нам только семь и пятнадцать,
Но с нами сатир и бобрищ,
Чего же нам тут бояться?

Не надо, не прячь свой меч,
Туже доспех подпоясывай,
Нельзя нам душу сберечь,
Мысли дурные отбрасывай!

Если наступит страх
Грязной ногой на горло,
Вспомним ветер в крылах,
Море и синие горы.

Есть еще сила в руках,
Есть еще ярость в лицах,
Доброе слово в устах,
Ягоды в ягодицах…

«Стойте! Вот, Он идет».
Славный и сильный, ступает.
Неба горячий лед,
Золотом чистым играет.

Аслан! Вся слава Тебе!
Нарнии дивной творец,
В небе и на земле
Любящий Царь и Отец.

Стало здесь так хорошо!
Прахом рассыпался враг.
Это Любовь! – Ты пришел
Полон родительских благ.

Не умирает Любовь,
Вечно свежа и красна
В сердце апрельских цветов,
В Нарнии снова весна.
                4 ###

Ангел апреля, иду за Тобой,
Отражаешься в моих глазах зеркале,
Искренний и святой,
Не измерить людскими мерками.

Кто твои апостолы и друзья,
Несущие небо на плечах Атланты?!
Кто они? И помыслить нельзя –
Рыбаки, мытари и сектанты…

А я – Твоя птица-говорун,
Струна, на которой ветер играет,
По неким слухам глупец и болтун,
Рассуждающий о том, чего не знает.

Могут ли выбрать: звенеть, молчать,
Струны, натянутые ртами на лицах?
Ветер дует – начинают звучать,
А в затишье – просто улыбаются птицам.

Но знаю: провода на всех крестах,
Столбов вдоль дорог в больших количествах,
Порой и без ветра поют в сердцах,
Просто оттого, что в них электричество.

Мы восхищаемся пеньем певцов
Оперных, дворовых и птичьих,
Но Отец славы – их голосов,
В буре и молниях, в ветра обличье.


И когда ты услаждаешь слух
Текущими струями воды звуком,
В жизни становится меньше мук,
А Ангел апреля становится другом.

Он – умерший за тебя и меня,
Порвавший сердце в Себе на части,
Капелью в душах наших звеня,
От любви к нам бесконечно счастлив.

Да, я, конечно, еще тот говорун,
Если не петь, – то спешу молиться.
Но знаете, люди, если я и болтун,
То такой же, как неба синего птицы.

Мне далеко до Дадудуды,
До величия стройного колоколен,
Я – спутник, отражающий свет звезды,
Бываю мрачен, сух и расстроен.

Кто-то скажет: «Инструмент-то врет!»,
«С гитарными претензиями – балалайка!».
Это вовсе не фальшь, – это кричит, поет,
Раненая прямо в сердце чайка!
 
И если вам нужен приглаженный звук,
Приходите потом, в последнее время,
Когда вернется мой лучший друг –
Маэстро Вселенной, Ангел апреля.
Он Творец по теории струн,
В Его музыку свято верю.