Писающий мальчик

Маннекен-Пис (нидерл. Manneken Pis; фр. Petit Julien) — одна из наиболее известных достопримечательностей Брюсселя, расположенная в непосредственной близости от Гранд-плас, на пересечении улиц Банной (Rue de l';tuve / Stoofstraat) и Дубовой (Rue du Ch;ne / Eikstraat). Это миниатюрная бронзовая статуя-фонтан в виде нагого мальчика, писающего в бассейн.

История

Точное время и обстоятельства создания статуи неизвестны. По некоторым сведениям, статуя существовала уже в XV веке, возможно, с 1388 года. Одни краеведы рассказывают, что она установлена в напоминание о событиях гримбергенской войны, когда люлька с сыном Готфрида III Лёвенского была подвешена на дереве, чтобы видом будущего монарха воодушевлять горожан, а ребенок оттуда мочился на сражающихся под деревом воинов. По другому преданию, статуя была изначально призвана напоминать горожанам о том мальчике, который струей мочи потушил разложенные неприятелем под городскими стенами боеприпасы.

-------

Он веками стоял и не ведал,
Что есть красочный мир необъятный.
Он лишь писал и писал и верил,
Что в руках сам себе он приятный.

Что великое делает дело,
Обливая прохожих сим видом.
Бронзой блещет статуйное тело
И бассейн-нужник тут же рядом.

Он стоял и стоически думал
Жесткой думой о мире сем странном.
И подземным толчком в мир шагнул.
С постамента шагнул — истуканом.

Он веками стоял и не ведал,
Что есть красочный мир необъятный.
Он лишь писал и писал и верил,
Что в руках сам себе он приятный.

И храня писуном равновесие,
Сделал шаг по-младенчески пьяный.
И по миру пошел — в мракобесие;
В необъятную жизнь, голый, странный.

Кто-то в губы его полусжатые
Недокуренный сунул окурок.
А подмышку бутылку ноль пятую,
Уж пустую, но есть там чуток.

И пошел мальчик бронзовый шаткою
Неуверенной поступью радости...
Что обрел мир босою стопою,
И счастливый во всей этой малости.

И счастливый во всей этой малости
Он ступает фигурою важною:
Сам себе и король и отчасти
Он пленен этой шаткой игрою.

Как по доске идет шахматной —
По чувствам и грезам и пошлости,
Что делает мир уж совсем не игрой,
А мерой утраченной взрослости.