Предательство

Луной залитою тропою
я проходил в последний раз,
когда закатный луч угас,
и небо полнилось бездонной синевою.

И воскресал в воспоминаньях час,
когда бежал, сокрытый мглою,
под арками, внимав погони глас.
Настал предательства урочный час.

Нет, я не сдамся, полпути не мало,
чтоб путь, забыв о клятве, завершить,
уверенность, отступник, верно, – жало,
не помешает кровь врага пролить.

Да, час настал, не медли с приговором,
беги под сводами во бликах витражей,
тебя пред смертью заклеймят позором,
но панацея совести – один из миражей.

Здесь то свершилось, здесь я обучался,
и стены эти же – свидетели тех дней,
когда, в смятеньи духа я скитался,
как тень среди других мятущихся теней.

Подобен? – Нет, я с ними был различен,
не понят ни единою душой,
себе лишь верен, миру же – двуличен,
кто вызов бросит – жертвует собой.

Я помню полумрак аббатства коридоров,
наверно, звёздами, судьбою был ведом,
но я молился трижды под сенью соборов,
и сердце жёг палящим душу льдом.



(об Уильяме МакЛелланде)