Среди лизоблюдства, разврата и казнокрадства

Среди лизоблюдства, разврата и казнокрадства
Плутократии, пьянства и откровенного ****ства,
Обретают стихотворную форму наши израненные с тобою души,
Трепыхаясь в агонии невзаимной любви, как рыба, выброшенная на сушу.

В кромешном глянце лохмотьев, блеске битой посуды,
Средь серых дней, грязных парадных, вечной простуды,
Рождаются чувства прекрасные с крапом кровавым, запахом чернозема.
Мы уходим под воду свободными, хотя свобода нам не знакома.

В глупых заданностях алфавитных от Афины до Ян, или Эроса,
В траншеях, шахтах, окопах из букв, запятых, народного эпоса,
Проросли сорняками чужие мысли, желания, меж нами возникшие вдруг многоточия…
Нет, я не Солнца дочь, расстреляй же, сними все, как одежду, с меня полномочия.

Полнолуния, полоумие, половодья – одолели мою малую дивную родину.
Пришлые кличут меня юродивой, не ведая, что родина моя средь твоих затерялась родинок.
Смерть страшит лишь до первых царапин, шпал на запястьях, проколов синих как небо вен.
Мы размагнитились, уходим по воду, под водку, под ногти иглами, обретая Дзен.

Средь бытовой антрепризы, аллюзий похабных, штампованных вычурных заготовок,
Среди черных как смоль, чьих-то длинных локонов, мне не знакомых, снега рассыпчатого как творог,
Наши пути параллельный строят маршрут, без шанса на столкновение - точку пересечения.
Сжигаю мосты, разливаю ртуть, вытравливаю щелочью это болезненное тобой увлечение.

Наши израненные души в агонии невзаимной преданности обретают панцирь.
И почти уже не чувствуем жажды, не ведаем ни отправных пунктов, ни прибытия станций.
Мы нового века неистово ожидаем миссии, хлеба, вина, инноваций.
Ныне за ружье держусь крепче, на фронте любовном мы (теперь уже "только друг" мой) - повстанцы.

Что ж, самое время для бурных оваций.

2015