Разбито её лицо - о боли тысячу граней

Разбито её лицо - о боли тысячу граней.
Она вместе с отцом - жила и умирала.
Лежала в постели как - в гробу - или купели.
Птицы в её руках - от её боли пели.

Шли за ней дети - и умерли - и припечатывал лёд
Улыбку её  безумия - и кровь из волос её.
Она и сама - дитя - умершее до срока.
Рыжие птицы летят в её изодранной чёлке.

Падре слушал, молчал - верил или не верил?
И коптила свеча - под обугленной дверью.
Снег от крови хрустел - и голосили женщины -
Лица мёртвых детей - сочились в окна и трещины -

Точно морок - мука - точно щупальца спрута -
Переплетен в веках - с ветвями чёрными - путь её.
Сердце - флакон пустот - покрытый проказой инея.
Никто её не спасёт - никто из петли не вынет.

Лунная горечь скользит - из глаз - слезами молочными -
Её изваляли в грязи - белой медвежьей ночью.
Она висела в петле - как маятник - бой часовен -
И волк под окнами пел кантату её крови.

Кантату мёртвой Катрин - петля всё ниже и ниже -
И истекали внутри - птицы сгустками рыжими.
И часовщик - отец - хихикал за фортепьяно -
И лица мёртвых детей в её глазах проступали.

Она умирала - сто крат - и снова, снова бродила
В чужих ледяных мирах - над пастью пустой могилы.
Пора умирать - опять, всё - приготовься, дитя моё -
Уже подносит толпа - к дому - рыжее пламя -

Цвета её волос - что обгрызают плечи -
Чтобы опять сбылось - и повторялось - вечно,
Чтобы из чёрных глаз - и ледяной проруби -
Снова она родилась - снова горела - чтобы -