Реквием
Петру Енаке -- хорошему человеку, другу, фотографу -- посвящается.
* * *
Ты утонул в метелях февраля,
Не добежав до оттепели вешней.
Дымы печные без тебя смолят,
И без тебя распустятся черешни.
И летний зной окутает сады,
Где ты грустил, а может быть, влюблялся.
Ты растворился словно "яблонь дым"(с),
Но яркой вспышкой в памяти остался.
Ты звонким эхом будешь вторить нам,
Когда в печали мы тебя помянем,
И снова к тем вернёмся временам,
Где всё не поздно в храме покаяний.
Где ты ещё не ведал наперёд,
Что время шло уже по самой кромке,
И где струна гитарная поёт,
Пленяя звуком сердце незнакомки . . .
Свеча горит. Грустит иконостас.
Молитвой песня льётся к поднебесью.
Огонь в камине . . . , даже он погас,
Заслышав эту горестную песню.
И будет дождь оплакивать тебя,
Когда поймёт, что нет тебя на свете.
И ветер, листья клёна теребя,
Затихнет, грусть на сердце заприметив.
. . . Цветочек каждый, каждый мотылёк,
Морская гладь, закаты и рассветы,
И снег, что вдруг внимание привлёк,
И полдень, ярким солнцем разогретый:
Останутся на снимках, что хранил
Твой объектив, закрыв плотнее шторки . . .
. . . Жаль, мир, что ты неистово любил,
Задраил временнЫе переборки.
. . . Когда бы дату смерти знать могли,
Когда бы мы могли её предвидеть:
Сменили б бег, что слишком тороплив,
На шаг: чтоб отлюбить/отненавидеть.
И вот теперь звонят колокола,
И разговор о жизни беспредметен,
Теперь ты выше горечи и зла,
И выше осуждения и сплетен.
Листает жизнь листки календаря,
Пытаясь скрыть тяжёлую потерю . . .
. . . Ты утонул в метелях февраля,
Но до сих пор я этому не верю.
Свидетельство о публикации №116040507331