Всех ты искусней, Ранис...

«Всех ты искусней, Ранис - расплети мне, пожалуйста, косы» -
У Артемиды усталость во взгляде лазурном.
Нимфы не задают никаких вопросов -
Все золотые олени - упали, умерли -

И Актеон  лежит со стрелой в гортани -
Бровь ядовитой грибницей ползёт и алеет -
Он не поднимется - он никогда не встанет -
На лунных шёлковых стрелах ног оленьих.

У Артемиды - на лбу - царапина солнца,
А на щеке - грязи солёная мушка.
Нет, серебристый олень к ней не вернётся -
Он уже умер. Наверное, так лучше.

Скоро придётся ей снять тунику - и втиснуть
Грудь в клыкастый корсет - затянуть удавку.
Что, Артемида - трудно тебе быть актрисой?
Вечно фальшивой, вечно скользко-двоякой?

Вечно играть - то мадам Помпадур - то Жанна -
А после спектакля никто за тобой не заедет.
Где твоя жизнь, скажи? Только чужая -
Только костры и стрелы иных созвездий.

«Всех ты искусней, Ранис»… И парик жемчужный
Пудреной томной маркизы клонится ниже.
Был Актеон когда-то твоим мужем -
В какой-то иной пьесе - иной жизни.

И вот теперь - лежит убитым оленем -
И вот теперь - всё кончено - до антракта -
И ты баюкаешь на истёртых коленях
Его костюм в заскорузлых кровавых пятнах.