Эффект понедельника

Переворачиваю страницу, пропитанную воспоминаниями, утерянной радостью, разочарованием, тоской, солью двух морей и одного океана. Уставившись холодным взглядом в чистый лист, проявляю невиданное любопытство. Любвеобильное прошлое сделало меня недоверчивым и пароноидально внимательным к деталям. Но как не штудируй чистоту бумаги, ни символов, ни знаков на ней не появляется. Этот болезненный момент, "эффект понедельника". Чувство новоначального восторга, гаснущее спустя N-ный отрезок времени. С понедельника я начну раньше ложиться спать, с начала следующего месяца вернусь к игре на рояле, с нового года брошу курить. Но приходит понедельник. Ложишься - светает, апрель слишком похож на март - крышка пианино так и не открывалась, новый год - меняешь марку табака со Стенли на Мак Барен (спустя несколько дней снова возвращаешься к старой доброй светло синей пачке Хафцвара). Так и сейчас. Веришь, что на новой странице потрёпанного дневника окажутся новые слова, произойдёт нечто великое, стихи обретут форму, мечта найдёт имя. Мечешься, как раненый зверь по арене Колизея под улюлюканье черни. Суетишься, как эмигрирующий из Берлина иудей. Не забыть бы чего. И не забываешь. Весь хлам прошлого, гремящий грузом ржавых консервных банок, неизменно следует за тобою на эту чёртову новую страницу. Прижимается к тебе, как уличный пёс под дождём. Виляет хвостом, отирает слякоть с грязного брюха о твои брюки (этот запах псины ты никогда не выстираешь, души не стирают). Неизменно следует за тобой до двери в подъезд. Не оглядываться. Дома у тебя есть кошка. Но затылком ты чувствуешь, что он сидит в этой чёртовой луже перед входом в твой дом. Терпеливо ждёт, когда обернёшься и похлопаешь по ноге дважды, приглашая войти. Терпит дождь. Покорно смотрит исподлобья на твою спину. А ты не можешь позволить себе жалость. Но оглядываешься. Осознаёшь, что не было никакой собаки. Асфальт сухой. На улице светит солнце. Поднимаешься по лестнице, отпираешь дверь, вешаешь пальто, разуваешься, раздумывая уже от том, что будешь готовить на ужин.

Я не веду дневник в этом городе. Его единственное правило - записывать только в дороге. Не было никакой новой страницы. Я не смотрел на чистый лист. Не переворачивал заполненный. Но отчего-то я записал эти мысли. Они родились сами собой. Необъяснимо. Такие подробные и лживые. Но почему моя одежда источает этот отчётливый запах мокрой собачьей шерсти?