Плакал как баба...

Сегодня я плакал. Хотелось сирени. Игорь Северянин. // Максим Горький, когда вспоминал сына, всегда плакал. Но плакал он и, глядя на тарантеллу или слушая стихи Яна. Вера Муромцева-Бунина. // Чайковский часто и помногу плачет. Плачет, слушая музыку и сочиняя её. Плачет наедине с собой, расхаживая по гостиничному номеру. В дневнике признаётся, что такое случается с ним регулярно. Соломон Волков. // Как это всегда бывает после слезливых припадков, старый плакса спал как убитый и проснулся освежённый, но с новым запасом слёз, которые беспрестанно текут из глаз. Пётр Чайковский. // Толстой читает вслух рассказ старца Зосимы о поединке из «Братьев Карамазовых» Достоевского. То место, где офицер даёт пощёчину денщику, Лев Николаевич прочёл внятно, а читая то, где он раскаивается в том, что сделал, – рыдал и глотал слёзы. Душан Маковицкий. // Лев Толстой легко плакал всю жизнь. Чаще не от горя, а когда рассказывал, слышал или читал что-нибудь трогавшее его. Плакал, слушая музыку. Смеялся редко, но обыкновенно до слёз.  Если гостил кто из знакомых музыкантов, просил его играть. «Вот это музыка!» – восклицал он, слушая своего любимого Шопена или Гайдна. Если музыка его захватывала, он как-то одобрительно кряхтел, вскрикивал непроизвольно: «А-а!..» – и обливался слезами. Владимир Лакшин. // Мы ещё не потеряли способность вдруг заплакать от сочетания нескольких божественных звуков. Андрей Макаревич. // Хотелось скакать, кричать, смеяться и плакать, безумно катаясь по дороге… О, музыка! она всегда проникала меня до костей. Илья Репин. // Великий композитор устраивает концерт только для Толстого. Концерт этот оказался для Чайковского небывалым торжеством: слушая анданте его Д-дюрного квартета, Толстой при всех зарыдал. Иван Наживин. // Никогда в жизни я не был так польщён и тронут, как тогда, когда Лев Толстой, сидя рядом со мной в зале и слушая Анданте моего квартета, залился слезами. Пётр Чайковский. // Читал я мужикам «В овраге». Если бы вы видели, как это хорошо вышло. Заплакали хохлы, и я заплакал с ними. Сколько дивных минут прожил я над вашими книгами, сколько раз плакал над ними. На днях смотрел «Дядю Ваню», смотрел и плакал, как баба, хотя я человек далеко не нервный. Максим Горький – Антону Чехову. // Славянская чувствительность – неисправимая штука. Василий Аксёнов. // Максим Горький незадолго до кончины плакал не переставая. Фаина Раневская. // А я рыдала через каждые десять минут. От любви и жалости к людям, от того, что увидела несчастного ребёнка или сгорбленную старушку. Я каждую минуту умираю от своих и чужих переживаний. Ирина Алферова. // Каждый раз, когда я вижу на улице седой затылок, у меня сжимается сердце. Марина Цветаева. // Есть такие люди, которые могут проливать горькие слёзы при одном представлении о несчастье, хотя бы при этом не могло быть и речи о возможности этого несчастья. Вильгельм Виндельбанд. // Я вообще легко плачу, романтическая певучесть и слезоточивость сердца. Плакал, да и теперь плачу от горя, обиды, радости. По разным поводам, особенно много от любовных огорчений и ревности. Я ведь очень ревнив, и это такая мука. Иван Бунин. // Я был свидетелем того впечатления, которое картина  Николая Ге «Распятие» произвела на Льва Толстого. Взглянув на неё и восприняв её трагическое величие, Толстой обнял художника, и оба они разрыдались. Павел Бирюков. // Поэт и художник – неиспорченные дети природы. А.П.Славин.