Он просыпается - в небе заря

Он просыпается - в небе заря
Пилит скрипичные нити -
На обоях наколот - бабочек ряд -
Мёртвые бабочки тычутся

В стены - лезвия их антенн -
Обрезаны и измяты -
Он собирается - выйти в тень -
На дорогу азарта.

Он охотник - и ещё кое-кто -
Об этом не стоит - всуе.
В чёрном лаке его зрачков
Солнце руны тасует.

И он готовится - выйти в свет
На улицы - на просторы.
И он готовит - новую смерть -
Скоро, бабочки, скоро!

Накрутит закат - как алый тюрбан -
На фараонову голову.
Зреет улыбка на чёрных губах
В стиле капричос Гойи.

Мантией чёрной гнилой листопад
С плеч его осыпается.
И проползает мимо толпа,
Серая и слепая.

А он проходит - сквозь - как нож -
Смазанный ядом заботливо.
Его улыбка - болотная ложь,
И ржавая клеть - любовь его.

Клеть, которую он запрёт,
Ключами звеня игриво.
И будет кифарой изогнутый рот -
Слащавые петь мотивы.

И бабочка будет полосовать
Грудь - ржавыми прутьями.
А он, жуя, как табак, слова -
Снова тюрбан накрутит.

Зеркало скажет ему - хорош! -
Лисьим хрустальным шёпотом. 
Он снова ядом омочит нож -
И скроет огненным шёлком.

Снова уйдёт путём палача -
Маэстро ножа и яда.
Бабочка будет биться, крича
Оплавленным ртом - не надо!

А после - засохнет мумией, как
Все её мёртвые сёстры.
А после загонит его рука
Ей в сердце - булавку острую.

Бабочки будут сохнуть в гробах
И шевельнуться не смогут -
И снова накрутит зарю-тюрбан
Дьявольский энтомолог.