Он её создал

Он был - дроздом - а она - Жюльеттой наивной -
Почти что той - почти из пьесы Шекспира.
Он её создал - он подарил ей имя -
Вырезал ей из неба когти и крылья.

Он её создал - гарпию, женщину, птицу -
Она летала в небо на крыльях и тросах.
Ей суждено было - в него влюбиться.
Только любовь - завянет, трос - перетрётся.

И разорвётся - лопнет стрелой гитарной -
Чтобы посыпались звёзды в полное чрево -
Больше она в небе уже не летала.
Она из Лилит перековалась в Еву.

Он наряжал её - как балерину -
Он торговал ею - своим творением.
Сначала она - просто его любила.
Сначала она - слепо ему верила.

Она кружила - в пене плачущих пачек -
А он смотрел - и беззвучно смеялся.
Она не думала - может ли быть иначе -
Она принимала его костюмы и маски.

Она повторяла его слова послушно -
За кукловодом, как Галатея, как Трильби -
Она на ладонях ему подавала душу -
А всё потому, что просто его любила.

А всё потому, что верила безоглядно -
Не размышляя, не рассуждая - с улыбкой.
Так засыпала на Наксосе Ариадна -
Пока не явился к Тезею Вакх солнцеликий.

Годы летели - взмахами рук на трапеции -
И выцветало трико от горячего пота.
И понемногу стыло её сердце - 
А в чреве её зрело новое что-то.

Кто был отцом? Он? Или тот - прохожий -
На сеновале - или в прибрежном гроте?
Она для многих кинжалов открыла ножны -
В сладком дурмане - или в похмелье горьком.

В тряске кулис - в узком гробу фургона -
Бились сердца на занозах пола дощатого.
И как колёса, со скрипом вращались годы -
И время ложилось на плечи - дождями-плащами.

Но прорастало семя - в пыли и прахе -
Чрево сухое наполнилось вешними водами.
Она отрезала крылья - стала монахиней -
Она отказалась от карнавальной свободы.

И на полях, под солнечным раскалённым
Диском - в тени монастырских сырых подворий
Она растила цветок своего лона -
Она питала сердце своё живое.

И превратились в корни - ржавые тросы -
Чтобы питать иную, новую жажду.
Но она знала - когда-нибудь он вернётся -
Придёт за ней - как уже приходил - однажды.

Рано ли, поздно - раскроются тяжкие двери -
Ни монастырь не защитит, ни ряса.
Сможет ли снова она полюбить и поверить?
Сможет ли стать из чёрной - огненно-красной?

Сможет ли снова взлететь - женщиной гарпией
Та, что уже столько лет прожила - не летая?
Память ей топчет сердце кошачьими лапами -
Память ей рвёт душу стальными когтями.

Тигры из прошлого скоро должны явиться -
Жадный огонь коснётся в ночи руки её.
Та, что была когда-то женщиной птицей,
Точно опавшие перья - карты раскинет.

Карты молчат - незачем их спрашивать -
И ни один расклад здесь не поможет.
Только - падают в сердце чёрные башни
И колесницы чертят шрамы на коже.

И золотая звезда в ночи загорается -
Чтобы пожар в монастыре затеять.
И хлопочет чёрная ночь дроздами,
Что незаметно таились в её теле.

И вот теперь вырываются вновь на волю -
Вены пробив клювами, точно шильями -
Их в этом мире всегда - неизменно - двое -
Видимо, боги-проказники так решили.

Он навсегда - тень её неотступная -
Тот, кто живёт вопреки всем божьим законам.
Она была птицей - ведьмой - покорной куклой -
Монахиней - матерью - а вот теперь - кто она?

Ответ не дадут ей - ни сердце, ни карты -
И засыпает рыжая гарпия-ведьма -
Спит монастырь - не зная, что уже завтра
Чёрный дрозд прилетит - чёрный падре приедет.