я не могу
Вместить порыв душевных бурь.
Не ждут меня ни третий ярус,
Ни ложи плюшевой глазурь,
Ни в бельэтаже, ни в партере.
Я сам и автор и актер,
И для меня прозрачны двери
За бархатом бордовых штор.
И все, что выстрадано мною,
Я выставляю на обзор,
И у ружья, там за спиною,
Что на стене, взведен затвор.
Не знаю, может быть разбудит
Волненье чувств игрой финал.
А раз висит, то выстрел будет,
Так классик, кажется, сказал.
А в свете люстр один лишь зритель,
Один лишь критик хмурит бровь,
Один лишь цензор и ценитель
Всего один – твоя Любовь.
Не смею вымолвить и слово,
Чтоб фальшь, коварный лицедей,
Не скрыла б вглубь гнезда чужого
Своих кукушечьих детей.
Но все же, нитью паутины
С губ обрывая немоту,
Пытаюсь в капле слить единой
И боль, и нежность, и мечту.
Я так стараюсь, чтобы чувства,
Что мной владеют без границ,
Не тенью были бы искусства –
Живыми каплями с ресниц.
Чтоб пропитало едким потом
Мою рубаху на спине,
А в слове повторенном, сотом,
Сверкала искра в новизне.
Чтобы пленительно и чисто
Звучала музыки волна,
И пела под смычком альтиста
Ожившим серебром струна.
Чтоб на волос твоих корону
Сел счастья легкий мотылек,
И ветер, тронув дуба крону,
У ног твоих, ласкаясь, лег.
И чтоб под крылышком у счастья,
Под сенью розовых теней,
Нашлось бы место для участья
К израненной душе моей.
Гляжу в глаза твои с надеждой,
Склонив колени пред тобой,
Пятная каплями одежду,
Как снег рябиновой слезой.
10-11.01.2001 г.
Свидетельство о публикации №116033004178