Каланча

Как в пяти километрах от нашего древнего хутора
Разгорался пожар - лес трещал и горел, зверь ревел.
Я на лавке дремал в забытьи жарком, влажном и муторном,
Был не пьян, воздух прян, я лежал, ничего не хотел...

Вдруг примчался сосед, закричал про пожар, весь израненный.
Про колодцы, про воду, про то, как упал с каланчи,
И что властью он с детства подавленный и оболваненный,
И что вынужден был с каланчи выбирать кирпичи...

А увидев пожар, закричал и притопнул от горести,
Каланча пошатнулась, и ну рассыпаться под ним...
А ведь он выбирал кирпичи те исправно, по совести,
И едва не погиб, но сумел рассказать остальным:

Как в пяти километрах от нашего древнего хутора
Полыхает пожар - лес трещит и горит, зверь ревет...
Я лежал на спине, но под вопли сего экзекутора,
Тяжко охая, перевалился на толстый живот.

И, губами причмокнув, сглотнув сухой ком безразличия,
Я сказал ему тихо: Довольно, теперь не кричи...
Расскажи по-соседски, крестясь, как всегда, для приличия -
Что построил, братишка? Зачем ты таскал кирпичи?

Я любой ждал ответ, но сосед, не сболтнуть чтобы лишнего,
Бороденку свою прикрывая жеманно рукой,
Еле слышно шепнул: Тут ведь как...на все воля Всевышнего...
Каланчу я к себе...Наблюдать за твоею женой...

Перенесть я хотел...по кирпичику выстроить заново,
Шибко слаб человек, а соблазн, знамо дело, велик...
Иссушили всю душу мою эти муки Танталовы,
А теперь, коли хочешь, так вырви мой грешный язык...

Тут почуял я пламень, и крики зверья обреченного,
Догорал мой сосед, у меня на глазах и сгорел...
Ни водой, ни мольбой не спасти кучку пепла толченого...
Кирпичи... Каланчи... Эх, в стране, как всегда, беспредел...