Подборка стихотворений

***
Бог подумает о хлебе,
Чтобы жили мы не плача!
А две радуги на небе –
Это редкая удача!

Жили мы не для наживы,
С творческой самоотдачей.
Но – еще мы живы, живы!
Это редкая удача.

Впереди все будет чУдно,
Мы любимы. Это значит —
Будут праздничными будни.
Это — редкая удача!


***
Хвалите меня, хвалите!
Не надо меня ругать.
Как в чистое поле выйти,
Где солнце да ширь да гладь?

Несите меня, несите
Сквозь мой непролазный лес!
На сильных руках несите –
С надеждою или без.

А если случится море
За лесом, что сущий ад –
Вы как по траве – по морю
Со мной. А кругом – вода…

Несите меня! Хвалите,
Что я не умела врать.
Что я к вам пришла – пожити…
Пожити и умирать.



***
В Москве – причале скандалистов,
Тщеславных, мнительных людей –
Всё снится мне овраг в душистой
дикОй черёмухе моей.
И воздух сладкий деревенский,
Простор – за вёрсты – ни души!
Паук разматывает лески
В ветвях черёмушной глуши…
И снится дом, и мама в доме,
Мой край – начало всех начал!
И плачу. Словно поневоле
Нашла в столице свой причал.



***
Текли разговоры плавно…
Но слово теряло спесь.
Хотелось – о самом главном…
Но главное – где-то не здесь.
И глубже оно, и выше,
И тоньше любой парчи…
Молчание – к нему ближе.
Давай помолчим.



***
Не дай мне, Бог, всего лишь трех вещей:
Кошмара – пережить своих детей,
Отравы – возжелать дешевой славы
И усомниться в сущности Твоей.



***
...И, разведясь с очередной,
Ты жизнь прокрутишь до начала.
И станет первая любовь
Последним, в общем-то, причалом.



*** П.С.

Ты молись за меня в храме,
Ты молись за меня в доме…
У меня ведь с души – камень…
У меня никого, кроме…
Ты – безгрешный, святой, сильный,
За тобой – и ветра тише…
Ты молись за меня, милый!
Бог молитвы твои слышит.

***
В ноябре бесконечные ночи,
Вся реальность размыта дождём,
И душа – всё активней хлопочет
О превосходстве своём.
Погружается в самоанализ,
То светлеет, то рвётся во мрак –
И казнясь и безудержно каясь,
Вдруг смиряясь, но тихо печалясь –
Ни о ком, ни о чём, просто так…
Что сказать ей, ранимой и вечной?
Мы с тобой в середине пути.
Ты доедешь со мной до конечной.
Вот и всё. Потерпи, потерпи.



***
Твержу себе: нельзя, невыносимо
Воспринимать так остро и ранимо,
Что непременно в сердце угодят
Все стрелы, даже пущенные мимо.

А в стрелах тех – насмешка, укоризна –
Всё над моей истерзанной Отчизной.
В них яд злословья, алчности, снобизма,
Непониманья и цинизма яд…

Твержу себе: нельзя, невыносимо,
И Небо о смирении молю…
Но – подставляю сердце и ловлю
Все стрелы, даже пущенные мимо.



***
Любовь сошла на пререканья,
Былое счастье мнится сном.
Глотаю разочарованье,
И запиваю грусть вином…

Но от вина – не та отрада,
Не тот восторг, что от любви.
Приду по тонкому канату
Над бездной – только позови.

Ах, слов не надо, слов не надо –
Моё лишь имя прошепчи.
Накинув плед из звездопада,
Я прилечу к тебе в ночи!



***
проводишь дни беспечно и нелепо,
смиренно огорчаясь, что бескрыл,
что тело для души – подобье склепа,
а звёзды – лики умерших светил…
привыкнешь – угловатым и нелепым,
как будто нарисованным Дали,
жить – над собой не ощущая неба
и под собой не чувствуя земли...



***
когда случится припадок счастья –
и возлюблю я чужих и близких,
и обниму я со словом «здравствуй»
берёзу, почек касаясь склизких,
и без брезгливости поцелую
Мухтара в кожаный мокрый нос –
прошу, запомни меня такую.
ведь я такая и есть. всерьёз.



***
Мир зарифмован. Утро рифмуется с песней,
Осень – с печалью, с отпуском – Чёрное море.
Чистый родник, зарифмованный с влагою пресной,
Журчелепечет, словно бормочет историю…
Бог зарифмован с добром и страданьем навечно.
Дьявол рифмуется с чёрной кромешною тьмой…
Я же останусь весёлой и даже беспечной,
Всё потому, что рифмуюсь со счастьем - ты мой!!!



***
Кто- то научился любить.
Кто-то научился терпеть.
И кому-то нравится жить,
А кому-то – нравится смерть,

Смерть как избавленье от бед,
Смерть – апофеоз перемен.
И какой бы ни был ты смерд –
Умерев, восстанешь с колен.

Будешь жить ты вечно, любя!
Свят, как луговая роса…
Жизнь – надежда лишь на себя.
Смерть – надежда на Небеса.




ВЕСЕННЕЕ

Люди жгут листву прошлогоднюю.
Греются грачи на проталинах.
Дедушка в тельняшке и валенках
Смачно задымил самопалиной.

Скинув облака, как исподнее,
Небо – обнажённое, яркое…
И горит хандра прошлогодняя –
Только дым клубится под аркою.



***
Снесут кресты. Станцуют на могилах.
Затопчут историческую нить.
Молись и плачь. Ты всё равно не в силах
Хоть что-то изменить.

Ложь с правдою смешают грязной ложкой
И блюдо «хаос» выложат на стол.
И правда там проклюнется немножко…
Ложь – сорняком стократно прорастёт.

О будущее! Как ты незавидно.
Без прошлого – как поезд без колёс-
Тебе одна дорога – под откос,
Откуда и небес не будет видно
И наших поздних покаянных слёз.



***
Ничто не изменилось вроде.
Все так, как много лет назад:
Вон Бунин по аллеям бродит,
Вон Пушкин – ревностью объят…

Испытывая те же чувства –
Непоэтесса, непоэт
Их не возводят в ранг искусства –
С собой уносят на тот свет.



***
Была я бабочкой, а стала мамочкой,
Вожу в колясочке своё дитя.
И с удивлением косятся дамочки:
Как беспечально я живу, шутя!

Была я бабочкой – а стала бабушкой.
Промчалось времечко, а мне-то что?
Играю с внученькой чудесной в ладушки,
И шью два крылышка к её пальто!



***
Знаешь, как сладко, светло мне о том вспоминать,
Как мы жили легко, не задумываясь о спасении…
Могли поссориться, губы дуть и долго молчать,
Не сойдясь в вопросе: достойна Дункан Есенина?

…Теперь я опять живу, ссорюсь с мужем – а как же без?
…Кто из нас должен вынести мусор, купить майонез…
А когда я кричу ему: «Глянь-ка, какой закат!»
Он ворчит возле ящика: «Что я, не видел, что ли?»
А в остальном, он хороший… он не виноват.
Не виноват же кролик в том, что он кролик?

Но порой, под вечер, когда убираю стол…
Вдруг такая тоска! И особенно – в пору осеннюю…
И ору я тогда ему: «Хватит смотреть футбол!
Отвечай мне быстрей – достойна Дункан Есенина?
Или Есенин был сам недостоин Дункан?
Как он сравнил Бениславскую с этой бабою?!»

…Он говорит: «Ты чего? Принеси стакан,
Я тебе валерьянки туда накапаю…»

Как там у вас? Я не вижу… всё облака.
Ты попроси для меня там покой и хлеба…
Всё, написала, милый. Пока. Пока.
Адресат – родная душа. Адрес: Небо.



***
Ветку склони и снежинку тронь,
Хрупкую, как звезда…
Долго смотри, как горит огонь
И как течёт вода…

Ты словно в лифте застрял и спишь
Между двух этажей…
И наполняется смыслом жизнь
И не спешит уже…

Не распыляйся и не ищи
Истину в суете.
Если друзья в час беды ушли –
Значит, они – не те…

Крестится бабка и спит малыш,
Дремлет уставший конь.
И как вода утекает жизнь
И догорит огонь.



***
Было время – мы были молоды…
Грызли хлеб на морозе с голода,
Возвращаясь домой из булочной
По знакомым неровным улочкам.

После было – мы заработали,
И купили часы с позолотою,
На лихой иномарке поехали
За орехами.

А потом – потеряли-пОдняли,
И вернулись в одном исподнем мы
В город детства. По пыли уличной
Шли — нашли себя – возле булочной.



***
Было время – я думала, Муза
Ни к чему не обязывает.
Разливала беспечно Музыку
По хрустальным вазам…

Я не знала про те аккорды,
Что кровью харкают,
Что слова застревают в горле,
Как кость, карябают…
(Больно – нежное горло)

Что как воздуха – слов всё меньше –
Тесны, кургузы…,
Но безжалостно в гору выше
Стремится муза.

...Вырастаешь из слов и размера –
Как из платья.
И всё тоньше и звонче нервы,
И всё ближе – распятье.



***
Всё хорошо. И смерть не так близка,
Душа полна любовью, но… на донце –
Откуда эта русская тоска?
Откуда, чёрт возьми, она берётся?!

Днём спрячется за делом, как пустяк,
А ночью – заскулит невыносимо:
Как будто и живу-то я не так,
И главное – пускаю мимо, мимо…

…Безрезультатна, как по мёртвым плач,
Не даст ни облегченья, ни совета,
Как надо жить – не выдаст мне секрета,
Сентиментальный плачущий палач…

Но знаю – до последнего листка
Судьбы моей, то горькой, то беспечной,
Со мной пребудет странная тоска
О чём-то неопознанном и вечном.



***
Февраль рисует углём и мелом…
Деревья – чёрным, а небо – белым.
Февраль – дальтоник, февраль – аскет.
К пейзажу жизни – эскиз, макет…

Весна-ребёнок возьмёт раскраску…
Ляп — жёлтой краской, ляп – красной краской!
Внизу – зелёным, а сверху – синим!
…И — дядю с кошкой! И — маму с сыном!



***
Моему Другу, Алексею Александрову (1974-2004 гг)

Он как-то странно знал, как знают птицы,
Что можно – здесь сейчас и высоко…
Что будет день, а значит – будет пища,
Что жизнь проста, и очень в ней легко…
Так, веря в неземную благодать,
Совсем не страшно – жить и умирать.

Он жил… как будто попивая пиво,
Раскладывая партию в бильярд —
Беспечно, безответственно, красиво…
Смеялся, если был чему-то рад,
Грустил от скуки – без театра фальши,
…И он ушёл, а жизнь идёт всё дальше…



***
Вот вырастет душа моя большой…
Спокойной и торжественной как Будда!
И я с такою опытной душой
Обиды твои мелкие забуду.

И беспристрастно, как заезжий врач,
Летального исхода не скрывая,
Скажу «Любовь короткая такая!»
И улыбнусь.
А ты тогда заплачь!


***
Господу так предложу: — А давай? — Грехи за стихи!
Ты мне прощаешь грехи, я – прощаю стихи.
Ты потому что судьбу непонятную дал:
Ночью будил меня, властно к столу поднимал,
Ты диктовал, рифмовал, я строчила – не зря?
В час, когда еле сочилась с востока заря?
Дай же мне фору – и без суда забирай.
Прямо в свой рай!
Бог улыбнётся и согласится:
— Давай.



***
Будни, праздники, праздники, будни…
Мне казалось – что всё ещё будет.
С клёнов листья летят на могилу…
Оказалось – что всё уже было.

Словно раны в душе ножевые.
«Ах, живите, пока вы живые!
Не потом, а сейчас», — чуть дыша,
Нам опавшие листья шуршат…



***
Мой самолёт летит!.. Он — мой звакуатор
со станции Мечта на станцию Любовь!
Восторженно смотрю, смотрю в иллюминатор,
Любуясь сверху вниз на груды облаков…

А глыбы облаков — как взбитые подушки,
как смятая постель мифических богов.
Здесь Афродите Зевс любовь шептал на ушко
и улетел на службу с перины облаков…

Ах, как я высоко! Средь манны я небесной!
Да и в душе моей — стремительный полёт!
А где-то на Земле ребёнок интересный
Увидел и сказал: «Глядите, самолёт!»



***
…А каждая новая осень – смешней и короче.
И дождик стучит, выбивая свои многоточья…
И к почве сырой прилипают опавшие листья,
Шуршат под ногой – красно-рыжие, хитрые, лисьи.

Апрель – это, верно, исток, а октябрь – это устье,
Где речка иллюзий сливается с озером грусти,
Где чувствуешь остро, что соткана жизнь – из мгновений.
И в небе за тучами спит утомившийся Гений.



***
Вот дождь прошёл, сгустились ароматы
В саду, где зелень майская робка…
Оранжево полнеба от заката,
У облаков – румяные бока.
Ни шороха вокруг, ни ветерка…

Один лишь вокалист не спит пернатый –
И тишину рвёт дерзкими стаккато.



***
Весною, из небытия, сад расцветает, как и прежде,
И дарит робкую надежду: быть может, оживу и я?
Узрев свой собственный закат, мой дух – из клетки на свободу –
Стремится к новому восходу, безумной радостью объят.



***
Мироточат душевные раны.
Им до свадьбы уже не зажить.
Им до свадьбы уже не зажить,
Им до смерти уже не зажить.

Не рубцуются древние шрамы –
Это прошлого миражи,
Только прошлого миражи.
Просто – прошлого миражи.

Боль ночная всегда фатальна –
Так болит, не сложившись, жизнь,
Что так просто могла реальной
Стать, но канула в миражи…

Доктор Неба проснётся рано
И тончайшим рассветным лучом
Зашивает душевные раны…
И ты спишь. И тебе горячо.



ЛЕТУЧИЙ СТРАННИК

В синем поле – летучий странник.
…То ли бабочка так огромна,
То ли карликовый вампир…
В темном мире – ночной избранник,
На небесном холсте потёртом –
Паутины мышиных крыл.

Откровенье сошло как милость:
Всё непросто. Ещё сложнее.
Убаюкай мою бескрылость,
Рукокрылая ворожея,

Что не вечно пребуду пешей –
Запредельное станет былью!
…О как душу больную тешит,
Что у мыши бывают крылья!



***
Уже подслеповато щурюсь, читая мелкий шрифт газетный…
Старею тоже – вот же глупость! И не найти вовек розетки –
Подзарядить аккумулятор. Я вдруг прочувствовала это.
И удивилась, что я смертна.



***
Риск — прокладывать тропы, ломать бурелом,
Быть новатором, первопроходцем…
Оглянись – ты найдешь свой потерянный дом?
Впереди – только пропасть. И солнце…

Позади – тёмный лес (ты так мал и смешон) –
Безучастной вращается кроной…
Позавидуешь вдруг – тем, кто маршем прошёл
По дороге широкой и ровной…

В это миг, когда страх тебе дышит в лицо,
Безграничною мнится усталость,
Ты – потрогай дарённое мною кольцо
И прости, и прости себе слабость!



***
В многоголосии весеннем
В проснувшемся лесу
Я слышу одной птахи песнопенье…
Ей люди имени не дали,
Я в чистом сердце унесу
Её негромкое звучанье – откровенье.

Солистка скромная, похожи
С тобою мы! Я тоже, тоже
Пою душой, не выбирая
Высоких нот или басов.

Не только слух ты ублажаешь –
Ты мне надежду робко даришь:
Не затеряется мой голос
Средь громких звонких голосов.