О лётчике Герое СССР Владимире Серёгине

         
    Ежегодно, 27 марта,  страна скорбит по поводу гибели Юрия Гагарина и лётчика – инструктора  Героя Советского Союза  Владимира Серёгина. Я помню тот день, день их гибели. Моя мама, учительница русского языка и литературы, встала рано. Ей надо было быть в школе в 7.30 утра. А я ещё лежал в постели и слушал радио, передававшее, как всегда, про успехи в сельском хозяйстве и в машиностроении. Внезапно трансляцию прервали, и диктор сообщил, что ожидается важное сообщение ТАСС. А ещё через минуту, раздался печально – торжественный голос Левитана, и вся страна, и мы с мамой узнали о гибели первого космонавта и Серёгина. «О, Господи» - сказала мама:
  - «Володька!» и  присела на диван.
          Дело в том, что мы довольно хорошо знали семью Серёгиных: его жену, его дочь, ну и его. Моя мама, в юности, в Лосинке (так тогда и позднее – до конца пятидесятых годов, называлось то место, где мы все проживали), часто ходила в гости к своим школьным друзьям и подругам, проживавшим на «Тургеневке» (Тургеневская улица, позднее – ул. «Вешних Вод»). И  там,  в компаниях встречалась с будущей женой Серёгина – Тасей. Ну а я, учился  пару  лет (по-моему,  в 8-ом и 9-ом классах) с дочкой Серёгина – Надей. А ещё раньше, в детстве, где-то от 4-5 лет и до 8-10, мы с ней ежегодно встречались на дне рождения  Вити  (19 февраля) – нашего общего приятеля, соседа Нади по общему между их домовладений дощатому забору. У Вити мы прекрасно проводили время. Во-первых, всё было очень вкусно: Витины мама и бабушка были отменными кулинарами. Во-вторых, дядя Лёня (Витин папа  - бывший одноклассник моей мамы, впрочем, как и Витина мама)  был очень интересным собеседником для нас – детей. И, в-третьих, и это самое главное, в доме было несколько комнат, что для меня, живущего в съёмной комнате с мамой и няней, было верхом комфорта, хотя тогда я такого слова и не знал. Так вот, благодаря многочисленности комнат, по-моему, их было или 3 или 4,  мы в отдельной комнате, без взрослых,  играли во что угодно, начиная с «Я садовником родился» и до «Бутылочки». Но в эту игру мы уже играли школьниками под руководством нашей более взрослой и более опытной Аси, ну очень красивой девочки, дочери приятельницы Витиной мамы. И мне кажется, что я помню мой робкий поцелуй с Надей, и мы оба смущённо расходимся. 
            Несколько раз я бывал в доме Серёгиных, не помню, по какому случаю. Надин отец в длинном халате, невысокий (лётчик, всё-таки), коренастый, с большой залысиной спереди, с  небольшими чуть хитроватыми и умными глазами, заходил к нам в комнату, где мы играли, смотрел, беседовал и уходил. По всему было видно, что ему с нами интересно общаться и что он очень любит дочку. Помню, иногда он заходил с большой собакой, по-моему, с колли, но могу и ошибиться.
          Позднее, где-то уже в году 1962-63-ем, когда и Витя , и Надя, и Анька Зильбер пришли к нам из  школы - семилетки № 7 (простите за тавтологию),  я  как-то был в гостях у Вити. У его папы собралась отличная коллекция марок (по моим школьным понятиям) и Витя, иногда, демонстрировал нам её, но не всю. Вот и в этот раз я посмотрел марки, и обратил внимание на новую книжку в твёрдом, по-моему, голубоватом переплёте. Я взял её в руки, прочёл название: «Ю.Гагарин -  О полёте в космос». Название теперь я, конечно, мог и перепутать, а у меня - её нет. Но дело не в этом. Когда я раскрыл книгу, на титульной странице хорошим крупным, аккуратным почерком, наискосок, было написано: «Вите К. –соседу моего хорошего товарища и отличного наставника Владимира Серёгина, на добрую память». И подпись – Ю. Гагарин. Я, конечно, позавидовал Вите, но время было летнее, тепло, светло, и мы пошли на двор играть в карты.
          Когда проходили поминки по Серегину, мы с мамой не присутствовали, мы всё-таки не были близкими ему и его семье людьми. Но присутствующие там, наши знакомые рассказывали, что народу было много: приехали все фронтовые друзья покойного, вроде был и Каманин, в то время легендарный советский лётчик, командир первого отряда космонавтов. Речей было много, но лучше всех сказал дядя Лёня – Витин папа. Он поднялся во весь свой немалый рост, и,  подняв рюмку с водкой, сказал: - «Володя был мой лучший сосед и таких соседей у меня больше не будет».  Заплакала Тася, другие родственники тоже. А дядя Лёня выпил и все выпили стоя.   
          Вот и всё, что я могу вспомнить о Серёгине. Но каждый раз, перед 27-ым марта, я вспоминаю  тот год. И вот ещё, что я вам скажу. Мне  и прежде было жаль, а теперь, когда я уже сам пожилой, мне очень жаль, что Надя  и её мама не могли и не могут придти на могилу мужа и отца в любое время: на Пасху, на Троицу, на Красную Горку. Придти, убраться, положить цветы,  выпить вина на помин души и, крестясь и оборачиваясь на  могилу дорогого для них человека, пойти домой, умиротворёнными.  Прах Серёгина, как и прах Гагарина, как и прахи многих других замечательных и не очень замечательных людей нашей страны, замурован в Кремлёвской стене, навсегда. И придти туда сложно, да и нет, наверно, особого желания демонстрировать перед «чужими» людьми в характерных пальто и со специфическими манерами, своё горе.
                10 марта 2009г   

  P.S. В предстоящее  27 марта я помяну Серёгина и помяну Гагарина, а ведь Гагарину в эти дни исполнилось бы 75 лет.  Помяните и вы их.
P.S.(1) Через неделю мне позвонил один из героев этого рассказа Витя, теперь всеми уважаемый Виктор Леонидович, известный в москве врач-психиатр, и сказал, что по реко
 мендации нашей одноклассницы, он прочёл рассказ; ему всё понравилось, особенно детали(игра в "бутылочку"), но у него, у Вити есть одно замечание. И он сказал, что сотни раз бывал в доме Серёгиных, но никогда дядю Володю( так Витя , по привычке, назвал Серёгина, никогда его в халате не встречал. Мы немного поспорили: и каждый остался при своём. А потом, Витя добавил, что прочтя мой рассказ, он вспомнил ещё много эпизодов из жизни Серёгина( что было вполне естественно). И . по моей просьбе рассказал, ну совершенно смешной случай. Я попросил у Вити разрешения на публикацию этого эпизода, и дополню им свой рассказ 27 марта этого года, в очередную годовщину гибели Серёгина и Гагарина.

P.S. (2) И Витя рассказал мне, а я,с его разрешения вам, следующую, можно сказать, анекдотическую историю. Вите было лет семь - восемь, когда он "заболел" монетами и начал их собирать. Однажды, Витя вышел на улицу прошвырнуться и встретил своего уличного знакомца, парня года на два постарше, такого несколько хулиганистого. Разговорились, и Витя сказал, что начал собирать монеты. Парень немного подумав, спросил, какая Вите монета больше нравится. Витя подумал, подумал и ответил, что английский пенс. Так он сказал, потому что только вчера выменял пенс на школьной переменке у одноклассника,отдав
 за него значок и три марки из серии "Все на выборы". Пенс, задумчиво потянул парень. Да, ничего монета. А ты знаешь такую монету как пенис? Витя не знал монеты пенис. И спросил о ней у парня. Тот замялся, а потом посоветовал спросить у дяди Володи Серёгина.
       Когда я слушал эту историю, особенно её конец, меня душил дикий хохот. Я просто представлял себе всю эту ситуацию. и не мог остановится. Поэтому, упросив Витю, разрешить опубликовать эту историю, я забыл спросить, а что  же ответил Серёгин семи-восьмилетнему мальчику -сыну своих соседей. Когда я уже, в уме составил текст постскриптума(2), возникла идея позвонить Вите и спросить. Но я подумал, подумал, и не стал звонить. В конце концов, неважно, что ответил Серёгин. Важно одно: пенис-монета более мелкая, чем пенс, или наоборот.

P.S. ( 3) А совсем недавно мы снова перезвонились с Витей. Повспоминали детство июность, и вдруг Витя спросил:" А ты знаешь, кто у Аси сын?". Я естественно не знал, потому что не виделся с Асей лет так 45-50. И тогда у Аси ,по причине её юности, сына не было точно.
Витя продолжил:" Асин сын...". И он назвал ничего мне не говорящую азиатскую фамилию. "Послушай", сказал я. "Во первых, почему у истинной иудейки сын с азиатской фамилией? А во вторых, чем же он так прославился?". И Витька ответил мне, что про азиатскую фамилию не в курсе, наверно папа был... А вот сын Аси-известный московский журналист, писатель, лауреат премии Букера за книгу о Москве.
         Вот так из воспоминаний о дяде Володе Серёгине получилось воспоминание о моей юности, о моих товарищах, о нашей Лосинке, которой уже нет.



© Copyright: Григорий Варшавский, 2009
Свидетельство о публикации №209031800337   

Список читателей / Версия для печати / Разместить анонс / Редактировать / Удалить

 

Другие произведения автора Григорий Варшавский