Хорошава

(деревенская баллада)                по рассказу деда-соседа               


               
               
               



Три сосны,пепелище костра,деревенский пастух,
С бородой,как замшелый,засохший,столетний лопух,
Рог на шее и длинный берестяный бас за спиной,
Кнут висит на плече,взгляд усталый,потухший,смурной.

Где Вязовка-ручей затекает в реку Лысаки,
Есть пригорок крутой над долиной у звонкой реки.
Там неясная сила исходит из чрева седого бугра,
Там неясные думы берЕдит всегда пепелище костра.

Ты не делай мне клюшку, мой старенький дедка Иван,
Я пока не старик,слава Богу,мальчишка,подпасок,пацан,
Не губи можжевельник,пусть мне он на радость растет,
Пусть он пахнет свободой и сизые ягоды людям дает.

Лучше ты расскажи про старинные,давние дни и дела.
Слышал я,здесь на поле у леса когда-то деревня была.
Прошумело с тех пор много дней и немало веков,
Но хранится предание это в сердцах и умах стариков.

Шевельнулся пастух и вдруг ясными стали глаза,
Словно дождь их промыл,словно их оживила гроза.
А тебе-то-промолвил-какой от  того интерес?
А люблю-я ответил-историю нашенских мест.

Что-то морщит меня здесь,дурманит,гнетет и томит,
И пугает и манит; бугор этот тайной покрыт,
Все мне чудятся пляски,веселье,гульбище,огонь,голоса,
Песни дивные,парни,девицы,зарницы,роса,

И туман сизоватый висит над рекой и ручьем.
Здесь тревога с бедою обнявшись витают вдвоем.
Будто кони заржали,чей путь был тяжел и далек...
Э, да ты словно знаешь об этом чего, паренёк?

Да,здесь в Смутное время большая деревня была,
И богатой и древней деревня та долго слыла,
Много рыбы в реке,глухарями прославлен был бор,
Стороной обходили деревню разбойники,беды и мор.

Хорошавой издревле деревню народ нарекал,
Хорошавой и ты нынче эту окрестность назвал,
Хорошава-ну,значит,всем было здесь жить хорошо,
Хорошава и слово,признаться,однако,красиво ещё.

Здесь родился мальчишка в семье,как божественный дар,
Звали Васей его, а народ же прозвал Лучезар.
Кудри русые,взгляд был синей и бездонней небес,
Из иных он казался пришельцем,из сказочных мест.

И высок был и статен, румян и прекрасен,как бог или принц,
И не видели люди в деревнях таких привлекательных лиц,
Столбенели все женщины,долго глядели вослед,
А ночами,его представляя,впадали в горячечный бред.

И неистово,страстно,до стонов любили мужей.
После трудного дня помечтать им казалось важней.
И понять не могли,что случилось,никак мужики,
Обсуждая порою друг с другом такие дела у реки.

Шел тогда Лучезару всего девятнадцатый год.
Он веселой игрой на рожке удивлял весь народ.
Он охоту с рыбалкой любил и работал,как все,
Он купаться в Вязовке любил и грибы собирать по росе.

Мать с отцом любовались,гордились сыночком своим.
И спокойно и мирно и славно жилось им троим.
Много было работы на летних крестьянских полях,
А зимою,к тому же еще,надо валенки было валять.

Но пришел месяц май,было утро и солнце,как шар,
И повел на реку свою  Сивку по рани поить Лучезар,
На восток,прямо в солнце,к реке Лысаки он шагал
И из солнца вдруг девушку с ведрами он увидал.

И вдруг стукнуло сердце его невпопад, и вдруг выдало сбой,
Он его бессознательно,нежно своей успокоил рукой,
И ещё не увидев лица,он вдруг понял,что это судьба,
Так  Господь захотел,с ним глупа,бесполезна борьба.

Если стукнет когда-нибудь мальчик сердечко твоё,
В час урочный,когда ты быть может впервые увидишь ЕЁ,
Знай,что это тебе предвещает большую беду
И большую любовь,ты все это имей уж ввиду.

Ну.а если увидишь светящийся нимб над её головой,
Ну,а если она согласится на встречу с тобой,
Не беги от неё ,как в берлогу под зиму голодный медведь,
А иначе всю жизнь после будешь об этом жалеть.

Встал,как вкопанный с Сивкой пред нею тогда Лучезар.
Как зовут тебя,дЕвица?-Кто ты? -негромко и хрипло сказал,
-Я Веснянка,недавно приехала к вам я сюда,
В место то,где жила я,пришла,постучалась беда.

К нам нагрянул нежданно,негаданно польский отряд,
Грабил,резал отряд тот,насиловал,жег все подряд,
Как былинка,дрожала в крапиве четыре я дня,
А теперь я сиротка и нет никого из родни у меня.

Подобрал меня старый хороший знакомый отца.
Сутки я проспала на приделе у входа крыльца.
Но сказали сегодня,что надо трудиться мне здесь,
Что нельзя честным людям лениться,а варево есть.

Коль она,ну сказать тебе просто,собою была хороша,
Значит честно украсть у тебя и оставить тебя без гроша:
Зеленущие очи на чистом,красивом румяном лице,
Будто два изумруда сверкали в глубоком ресничном венце,

Выгибался зазывно под полными ведрами стан,
И в лице и в фигуре отсутствовал самый ничтожный изъян,
Вился локон густой над её безмятежным,спокойным челом,
И была она ,юная,в солнце,лучилась весной и теплом.

И пропал навсегда,очарован был враз навсегда Лучезар,
Каждый нерв в его теле натянутой стрункой дрожал,
Пригласил он её на вечерний Перунов бугор,
Так прозвали пригорок,где мы,с незапамятных,дедовских пор.

Этот день днем иконы Нечаянной радости был,
И,как праздник престольный,для всей он деревни служил,
Не работал никто в этот праздник без крайней нужды,
Не спугнуть чтобы радость и чтоб не накликать беды.

Веселился народ,песни пел и плясал и гулял,
Долго день этот длился,но все ж уходил,угасал,
Собралась молодежь на Перуновом этом бугре
Хороводы водить,песни петь и играть на вечерней заре.

Ах ты,парень,мой парень,когда-то и я молод был,
Полной грудью дышал,безоглядно природу любил,
Различал каждой птицы заливистый свист и напев,
Мог шептаться с пчелой,у цветка на колени присев.

И тогда над бугром бушевала,лилась и смеялась весна,
Над верхушками сосен взошла,показалась большая луна,
Заклубился,упал на долину речную белесый туман,
И ударил всем в ноздри черемух окрестных душистый дурман.

Да,черемухи...Только ведь несколько майских,отчаянных* дней  (*возможны заморозки!)
Над Россией они расцветают родной и любимой моей,
Только тот,кто с младенческих лет здесь работал и жил,
Эти дни понимал,ожидал их,ценил,и,как счастье,любил.

Вот запел соловей над рекой,и другой,и еще и еще,
Соловьиное буйство при призрачном свете луны началось,
И,казалось,недвижные белые кисти черемух не спят,
А внимают они соловьям и о солнышке ясном грустят.

И достал из-за пазухи рог свой любимый тогда Лучезар
И,к губам поднеся,заиграл,заиграл,заиграл,
Вплел свою он мелодию в свисты и трели ночных соловьёв
И весенней симфонией радости чистой он сделал её.

И склонила Веснянка головку ему на плечо,
И так стало приятно,уютно ему,хорошо,горячо,
И играл он Веснянке,одной среди всех на бугре,
И очнулись они когда утренний луч заскользил на заре.

Вот минуло три месяца летних от чудного этого дня,
Лето шло красотою,дождями и зноем веселым звеня,
Вечерами встречался с Веснянкой порой на бугре Лучезар,
И однажды он ей про любовь про свою наконец рассказал.

Рассказал,как умел,попросил у Веснянки руки,
По согласию их обручили в слезах от сторон старики,
По простому колечку надели на пальцы пред ликом святым
И назначили свадьбу на осень,на Сергиев день,молодым.

И решил Лучезар к дому сделать отдельный придел.
В том приделе он жить с молодою женою хотел.
В этом деле совета и помощь отца попросил,
Тот со старостой встретился,быстренько дело решил.

Попрощался с Веснянкой тогда Лучезар и отправился в лес,
С ним железные грабли,пила,топоры и любимый отец.
Кроме валки деревьев хотели они еще мха насушить,
Суток четверо надо в лесу им для этого было прожить.

Величав и задумчив,приятен и ясен Ивановский бор,
У деревьев лежит землянично - чернично -брусничный ковёр,
Воздух пряный,настоян на соснах,на листьях на травах,цветах,
Так кругом хорошо,что слова замирают в устах.

Ввек никто деревенский не тронул бы веточку зря,
Лес людей согревал,одевал и кормил не коря,
От огня берегли его люди,но надобно тоже им жить
И скрепя свое сердце,им лес приходилось рубить.

Помолясь приступили и вздрогнул встревоженный бор,
Зазвенела пила,ей откликнулся глухо  топор,
И упала на мох на густой закладная красуля-сосна,
Загудела земля,лес проснулся от мирного летнего сна.

Упорхнула тетерка под крыльев полошистый хлоп,
Ошарашенный заяц промчался,что конь твой в галоп,
Дружно стая дроздов поднялась с закрасневших рябин.
Уф,сказал Лучезар,тятя пот вытер с длинных седин.

И она началась,та работа,надсада,для жил маета.
Отступила на время от них прелесть леса,его красота,
Три десятка деревьев им надобно было спилить.
Все разделать,очистить и сучья в кострище сложить.

В третьи сутки под вечер совсем заскучал Лучезар.
Надо мне в Хорошаву сходить,так отцу он сказал.
Что-то тошно и смутно,отец,ты поверь,на душе у меня,
Я к утру подойду,мы доделаем,хватит нам дня.

Улыбнулся отец и на статного парня взглянУл,
Так чего же,сказал он,ты долго так с этим тянул?
Поспешай,верст с пяток тебе,милый мой,надо пройти,
Да вон грабли вернуть побыстрей мать просила,с собой захвати.

Через бор,через поле,тропинкой по клеверу он прошагал,
Миновал ему с детства знакомый сосновый подлесок-Рога,
Солнце краем своим раскаленным коснулось усталой земли,
От деревьев на землю прохладные,длинные тени легли.

Невесёлой,тревожной с предчувствием странным дорога была.
Хорошаву увидел-тревога сильнее стократ возросла.
Тишина,не слыхать петухов,нет мычанья коров,
Не работают люди,как будто все разом покинули кров.

Быстрым шагом в деревню свою заходил Лучезар.
На дороге,в дорожной пыли,старый староста мертвый лежал.
Наклонился над ним Лучезар,что случилось хотел посмотреть,
Но успел краем глаза заметить того,кто принес эту смерть.

На него с гнусным хохотом всадник богатый скакал,
Воздух августа саблей красиво,играючи он рассекал,
Лях-отчетливо,ясно все вдруг осознал для себя Лучезар,
Ужаснулся,все понял,решился,стремительно встал.

Был огромен тот лях и не молод он был по годам,
На лице его темном краснел отвратительный шрам,
Тяжким скоком скакал черногривый под ним жеребец,
И решил Лучезар,что пришел его жизни короткой конец.

И настиг его гибельный,сабельный страшный удар.
Но железные грабли проворно подставить успел Лучезар.
Как сучок, сабля треснула в месте подставы граблей,
Половина упала,вздохнул Лучезар веселей.

И в дыханье одно ляху грабли в кольчугу вонзил,
Зацепился за кольца,рванул,ляха наземь свалил,
Тяжко грохнулся лях,перекошен от боли был рот,
Но раздался вдруг девичий визг-что ты сделал ,урод?

Оглянулся-Веснянка! Привет,ты кого это чествуешь так?
Да тебя,да тебя,скоморох,деревенский мечтатель,дурак!
Как посмел ты вельможного пана граблями губить?
Как посмел ты с коня мою главную,светлую радость свалить?

Оглушен,ошарашен,сражен,не поверил ушам Лучезар.
Что невеста моя говоришь ты такое?-почта прошептал,
Это враг наш,с коварством,со злом к нам в страну он пришел,
Да твоих мать с отцом изуверски убил он недавно ещё.

Не вернуть мать с отцом и давно их оплакала я.
Знай отныне,что я не твоя,не твоя,не твоя.
Трое суток ночуют поляки по нашим домам,
Разбежался народ по окрестным лесам,по оврагам,лугам.

Трое суток меня этот лях наряжал,обнимал,миловал,
Трое суток,пока деревенским разиней в лесу ты гулял,
Он искусен в любви, а ты слаб, неразумен, несмел,
Даже женщиной сделать за целое лето меня не сумел.

Гнев пронзил Лучезара, пал в голову бешеный звон,
Будто молнию, нож засапожный вдруг выхватил он,
Засверкал синий пламень его несравненных очей
И скрестился с зеленым огнем исходящих из глаз её злобных лучей.

В сердце будто репей у него,белый свет словно гадкая муть,
Но рванула она сарафан и подставила грудь:
Режь,не буду батрачить,холопкой и нищенкой слыть,
А хочу я в богатстве любовницей пана вельможного жить!

Он мне столько всего подарил, что хочу я смеяться и петь.
На,лови-и швырнула кольцо- забери свою нищую медь,
Тварь, поганая морда, уйди, наконец, пропади,
Я поляка люблю, никогда не вставай у меня на пути!

Нож сверкнул при движении резком горячей руки,
Но подкрались давно,вмиг свалили на землю его гайдуки,
Замотали веревками так,что не чувствовал рук он и ног,
Землю грызть от сознанья бессилия в ярости только он мог.

А она издевалась: ах,ах,наш красавец,герой Лучезар,
И скажите на милость мне,кто так его обозвал?
Да сидел бы на печке ты,задом давил бы сверчков,
Знают все,что зовут тебя Васька,босяк КувшинкОв.

И очнулся тогда оглушённый падением с лошади пан,
Запахнула стыдливо Веснянка пред ним новый свой сарафан,
И наставив свой палец,как будто собралась стрелять,
Начала над поверженным парнем глумливо и зло хохотать.

Ха! Ха-Ха!Ха-ха-ха! Ха-ха-ха,ха-ха-ха,ха-ха-ха,
Право эта еда с дерьмецом для тебя ,ну,совсем не плоха!
Вторил хохотом сиплым в грязи перепачканный лях
И велел на сосне Лучезара прилюдно повесить на днях.

Поражен,уничтожен,сметён и оболган был в прах Лучезар,
Смерть ему угрожала,но больше душой он страдал.
Предала,не любила,за деньги,за тряпки его продала,
Вражью морду,убийцу пригрела,а грязью его облила.

Разъедали слова её подлые всю его ясную,честную суть,
Жгли и резали так,что весь в путах,не мог он минуты вздремнуть,
В наступившей ночи он себя укорял,проклинал и ругал,
Что в змеиной красе утонул,что не понял и не разгадал.

Но сомненье подспудно его тяготило и пламенем жгло,
Он любил,он любил,разлюбить он не мог враз ее.
Он,тот лях,он заставил,он силой- так мнилось ему,
Где уж тут устоять- так лились его мысли уныло во тьму.

Я не знаю,мой парень,нам женщину трудно понять,
Вроде любят,но тут же нас могут за понюх предать,
А потом и причина найтись не замедлится вроде сама,
И наляпают в злобе,а мы вовсе сходим с ума.

Неохотно и долго вставал в этот день августовский рассвет,
Но вот солнышко встало и людям послало привет
И нашли гайдуки в Хорошаве трех древних старух,
Чтоб смотрели на страшную казнь Лучезара они поутру.

На бугре на Перуновом,где на рожке он когда-то играл,
Под огромным сучком под сосновым чурбан деревянный стоял,
Из веревки намокшей льняной там зловеще качалась петля,
Это все и поляков чужую толпу осветив,золотила заря.

Развязав Лучезара,втащили его гайдуки на чурбан,
Не хотел казни лютой откладывать мстительный пан,
Но, накинув веревку ,решили немного они подождать,
Чтобы страх, чтобы ужас, испуг Лучезара прочувствовать всласть.

Но спокоен,прекрасен,как ангел небесный,стоял Лучезар,
С жизнью,с солнцем прощался,не ныл,не дрожал,
И увидев старушек,что плакали молча,негромко сказал,
Чтоб родителям те рассказали,как он на заре умирал.

Уходил непорочный,безгрешный,не знавший любви,
Не мошенник,не вор,не убийца,невинной крови он не лил,
Уходил ненаглядным,в расцвете желаний,возможностей,сил,
Улыбнулся старушкам приятно и вежливо их попросил:

Передайте отцу и мамане,что свадьба отпала моя,
Что женою мне будет отныне родная сырая земля,
Но я их умоляю,ведь сорок пройдет уже дней,
Пусть отпразднуют дату сорвавшейся свадьбы моей.

Будет Сергиев день,угостят пусть моих земляков,
Уж не будет к тому дню,наверное,польских злосчастных оков,
Пусть меня вспоминают,играют и песни поют,
А потом посетят пусть все вместе мой тихий и скорбный приют.

И еще так сказал,умоляя тихонько Творца:
О,Господь!Бросил я под сосну на брусничник два медных кольца,
Пусть же сбудется так:если кто эти кольца когда-то найдет,
Будет счастлив,в любви и согласии жизнь проживет!

Ничего своим сердцем мохнатым не чувствовал пан.
Дважды хлопнул в ладоши и выбили слуги чурбан.
И не стало в тот миг Лучезара,ушел он с прекрасной земли,
И ни Бог, и ни ангел,ни люди помочь уж ему не могли.

И построил сигналом трубы пан вельможный покорных бойцов,
Запалили немедля они Хорошаву с двух разных концов,
На ветру августовском,холодном сгорела деревня дотла,
А вся польская стая с награбленным скарбом к столице пошла.

В серебре и в нарядах красивых Веснянку везли,
На лице на прекрасном её не светилось ни слез ,ни мыслИ,
Не ходила она на жестокую казнь Лучезара смотреть,
Сундуки собирала с добром,чтоб в походе наряды иметь.

Возвратился народ в Хорошаву из схронов,лесов и лугов,
Плач поднялся,проклятья,стенания в спину врагов,
Мать с отцом омочили слезами сыночка родного тогда,
Но не встал Лучезар,значит слезы,увы,не живая вода.

Лучезарово тело в себя навсегда взял Перунов бугор.
Не живет в Хорошаве народ с достославных тех памятных пор.
Стали в месте другом,месте новом землянки копать,
Новоселками эту,другую деревню,решили назвать.

В октябре,как просил Лучезар,все отметили Сергиев день.
Этот день в Новоселках стал праздник престольный теперь.
Долго,многие годы,ходили его помянуть на Перунов бугор,
Долго сосны и память,ручей и река им туманили взор.

Незаметно в трудах и заботах еще целый год пролетел.
Новосельские строились,сеяли,рыли,да мало ли дел?
Но однажды в селенье обидная,странная новость пришла,
Что Веснянка на жительство с дочкою к ним прибыла.

Был любовник вельможный её под Москвой казаками убит,
Всех поляков побили,отряд был разгромлен,разбит,
И решила Веснянка вернуться навечно в родные места,
Благо,что и мошна на груди у неё не висела пуста.

Встретил молча,без радости,но и без всяких упреков народ,
Притупил и печаль,зло и ненависть,чувство гадливости год,
Растолстела Веснянка,вся будто бы лопнула в швах,
Пустота и печаль поселились в её изумрудных глазах.

Дом красивый построила,стала его обставлять,обживать,
А народ стал за тучность и грузность Веснянку Титюлихой звать,
А девчонку малУю все Ляховкой вдруг нарекли,
Вот оттуда и ляховцы в вашей  деревне пошли.

Примечал у Перуновых сосен Веснянку порою народ,
Посидит,помолчит и уходит,сложив в змейку рот.
Что тянуло,что гнало,что звало её на зелёный бугор?
Чем манил её пышный чернично -брусничный ковер?

Замолчал насовсем и замкнулся в себе мой романтик- пастух,
Весь ссутулился,взгляд его светлый,живой,вдохновенный потух,
Рог к губам приложил и мелодия странная,древняя вдруг
Оживила овец и коров,смыслом жизни ушедшей наполнила луг.

Я сидел потрясенный и гневом мальчишьим пылал,
Очень жаль,очень жаль мне тебя,мой родной,милый мой Лучезар,
Я ведь тоже пока не нашел в этой жизни счастливых подков,
Дед! И я,как ни странно,босяк,(не Василий)-Иван КувшинкОв.

...........................................................

Миновало,промчалось полвека. И снова за травами я посетил,
Те места,где когда-то я рос,счастлив был,где взрослел и любил,
Заросли невысокой сосной и березой поля,заливные луга,
Нет посевов ни льна,ни пшеницы,ни ржи,не маячат стога,

Тишина и забвенье пришли и как будто людей вымел мор,
Вдруг вдали замаячил,возник в дымке дальней ,Перунов бугор,
И нахлынуло детство,пастушество,кони,жара,сенокос,
Вспомнил деда Ивана рассказ и смущён был,растроган до слез.

Не нажил я за жизнь ни чинов,ни богатств,ни высоких хором,
Деревенский в душе,Новоселки моя колыбель и мой дом.
Дед! Не внял я советам твоим и как стукнуло сердце моё,
Всё забыл,все отбросил,летел и пылал,видел только её.

И случилось все так,как ты мне говорил,предвещал.
Только вот одного в своей жизни никак я не ждал:
Очень поздно,другую,что с нимбом,увидеть я смог,
Но,увы, не сумел я предать и нарушить родительский долг.

Я ступил на Перунов бугор трепеща,сомневаясь,любя,
Лучезар!Будто детство сегодня,пришел я проведать тебя,
Я не знаю,быть может неправду мне старый пастух говорил,
Может просто от скуки придумал тебя,а меня поддразнил.

Уж не три,а с пяток на бугре крупных сосен высоких росло,
К трем десяткам березок пугливых стремилось число,
БЫЛИ ТВАРЕЙ ДВУНОГИХ, БЕЗДУШНЫХ ПОВСЮДУ ПИКНИЧЬИ СЛЕДЫ,
И все также витало вокруг ощущенье неясной тревоги,беды.

Пнул с досады на кочке бутылок пластмассовый рой,
Выбил с кочки клочок задубевшей от боли ногой,
Вдруг услышал неясный,какой-то особенный, чувственный звон
И застыл на бугре,будто громом великим небесным сражен.

Два кольца! Два зеленых от времени древних кольца!
Вспомнил я,как молил Лучезар перед смертью святого Творца.
Лучезар! Как же в детстве те кольца я долго,напрасно искал,
Как любимым,удачливым,смелым,счастливым быть страстно мечтал!

А теперь мне зачем? Опоздал я на целую жизнь, навсегда.
Утекли, как в Вязовке вода, как сквозь пальцы былые года,
Осмотрел я те кольца, погладил легонько,в руках подержал,
Нож достал,сделал мелкую лунку,опять под сосной закопал.

Пусть находит их юный,достойный и чистый душой человек,
Пусть он будет любимым,счастливым,веселым и честным свой век,
Пусть не знает предательств,обиды,коварных и низких измен,
Пусть не будет в судьбе у него потрясений и злых перемен.

Я приеду домой,поклонюсь всем знакомым своим токарям,
Пусть мне сделают сотни колец,пусть те медной зарею горят,
Положу их попарно в брусничник,под ветви ,где спит Лучезар,
Пусть находят их люди,пусть будет Любовь,как вселенский пожар.
           2010 г.