Провал

               
         Крыша на столбах, под ней на положенных на землю брёвнах, штабелем сложены кипы прессованной соломы. Мы с Костькой Карасёвым  затаились
(как мы полагали) среди  них, мы в засаде. У нас в детдоме очередная война.
Ждём врага. – Вот сейчас они проскачут, а мы как выскочим…
          Щ-щас, из избы напротив появляется один из сыновей нашего киномеханика, кажется, Валерка Капранов. Этот гад срисовал нас тут же или увидел из окна, как мы сюда забирались. С места в карьер заорал, чтобы слезали, ну и т.д…
        Нехотя, под давлением обстоятельств, слезая, я наступил на край выступающей кипы, она подалась под ногой, я падаю, она следом, и, кажется, моя нога расположилась  на двух бревнах, а кипа упала посередине. Валерка же, сделав своё чёрное дело, тут же как-то исчез.
        Костька побежал звать на помощь, а я лежал, лежал... и прощался с жизнью, я же не знал, как это всё бывает. Я умирал,  я прощался с жизнью, я всем и всё прощал и простил, я был умиротворён…
        Прибежал Костька с ребятами и я запрыгал, опираясь на плечи ребят, в детдом… там, метров четыреста.
        Некоторое время спустя я стою в комнате нашей группы спиной к доске, а наша воспитательница Нина Ивановна Архангельская, указуя на меня перстом, обличает, подвергает и повергает меня перед «лицом» сидящей напротив группы…
        А я стою на одной ноге, как цапля, и думаю. – Господи, я же умирал, я всё и всем простил, за что же меня так… так мне же ещё и больно.