Милая, искалеченная...
Она пишет и комкает. «Я полюбила Бога… Быть может, Марса.
И серебряное кольцо «Спаси, сохрани», и старую , и улыбку Акелы,
Даже волчью его привычку
Никогда
Не сдаваться.
Он горячий, терпкий и грубый. Как кофе без сливок, но с никотином.
И парфюм его пахнет кипящей лавой вулканов Кубы…
В голове его черти играют джаз, танцуют латину.
И целуют невинных ангелов
Прямо
В сжатые губы».
Посвящает ему стихи. Больше нечего посвящать ей.
Да. Ещё рисует портреты – точёный профиль, лихие жесты.
Марс её выгоняет прочь.
Прямо
Вместе
с вещами
Через парочку лет
Лирического
блаженства.
Кляксы туши с перьев ресниц в виде озера в Эмиратах.
Она пишет и комкает. «Я полюбила Бога… Быть может, Кришну.
И глаза зеленее крыжовника. И манеры аристократа.
И мечты как у Лашапеля, и
Губы
Алее
Вишни.
Он холодный. Бледный и тонкий. С манжетами из батиста.
Поднимает бровь, когда злится, курит табак из Польши.
Юный Кришна не согласился на роль статиста.
Гордо уходит сам,
Пробыв с ней
Немного
Дольше…
Кляксы туши с перьев ресниц в виде вершин Эльбруса.
Она пишет и комкает: «Что-то теперь иначе.
Я полюбила Бога. Может, даже Иисуса.
С бездной прекрасных глаз.
И разумом
Фибоначчи.
Он говорил мне нежно: «Детка, поплачь, покайся».
Я рассказала Иисусу, как любила Кришну без меры…
Я рассказала ему о том, как страстно любила Марса…
И он распял меня
За искренность
И за веру.
И на кресте вися, с пересохшим от жажды горлом,
Глядя на дымку туч божественного Парнаса,
Я увидала мальчика, с драной сумой и горном.
Мальчик хлестал тростинкой сказочного Пегаса.
«Дай мне воды напиться… - Я обратилась. – Душно!...
Где твоё стадо?» «Стадо моё – из слов». – Отвечает с улыбкой странник.
Он достаёт клинок и срезает канаты, что держат душу.
Падаю. Я свободна. Крест за спиной – так странно.
Я выпиваю ковш чистейшей воды. Я почти что плачу…
Мальчик с Пегасом уходят к востоку, где солнце встаёт, трубя.
«Гиблое дело, любить Богов. – На прощанье кричит мне мальчик. –
Милая,
Искалеченная.
Ты
Полюби
Себя…
Свидетельство о публикации №116032605220