Е. Г Кашлакову посвящается
Он был высок. Почти что, двухметровый
Нескладнен и немножечко сутул
И коль садился с батькою на кухне
Скрипел под ним здоровым, бедный стул
Случалос правда этакое, редко
По праздникам. Бывало, выходным
И в кухне, хоть окно открытым было
Стоял от папиросок сизый дым
Он говорил, рассказывал батяне
Как был в плену. И, дважды как бежал
Собаками как беглеца травили
Не раз следы от пыток предьявлял
Он проклял город Линц, где находился
Ту шахту, где трудился и страдал
Охранников , фашистов - людоедов.
Жалел, что очень мало воевал
Из под Новороссийска где служил он
Под Харьков был направлен воевать.
На четверых, всего одна винтовка.
Пришлось с лопаткой только наступать
Их в первом же бою всех попятнали
Кому то раны. А кому то, смерть
Живых потом, в глубокий яр согнали
Вставать нельзя. Лежать. Или сидеть.
За неповиновенье, пуля сразу
За взгляд косой, немедленный расстрел
Ты там ни кто. Букашка или мошка
Таков вот был у пленников удел
И так почти четыре целых года
Он убиваем ежечасно был
Не стоила там жизнь чужая, грОша
Да и свою он тоже не ценил
С великой радостью пришло освобожденье
После фильтрации, немного послужил
Из Винницы, порушеной войною
Домой к себе в колхоз направлен был
А дома отношение..... не очень!
Начальство смотрит вскользь. Фронтовики
В глаза как будто бы и, понимают
Но что случись, не подадут руки
И только батька мой, душа святая
Всё понимал. Смахнёт порой слезу
-Не вспоминай Гаврилыч брат. Не надо!
-Не вспоминай проклятую войну!
Я с шилом в жопе рос, как говорили
Был очень любопытным пацаном
Во взрослых разговоры, нет, не влазил
Я просто слушал, говорят о чём
Леонид Чигарев.
26. 03. 16 г
Свидетельство о публикации №116032603648