Притча

Жил и трудился старый китаец.
С пергаментной кожей в коричневых пятнах.
С больными руками, сутулый от тягот.
Таких миллионы живут в Поднебесной.

Одну лишь рубаху носил он на теле.
Одна лишь кобыла имелась в хозяйстве.
Один лишь наследник дарован был Небом.
Но главное было – довольство судьбою.

Однажды кобыла пропала куда-то.
Искали в лесах и в горах безуспешно.
В полях гаоляна следы потерялись.
Пришли посочувствовать старцу соседи:

«С тобою мы плачем над этой пропажей!
Ты беден и стар, но ещё стал беднее!
Немного добра ты имел, но и это
Исчезло, оставив лишь горечь утраты…»

Ответил старик им беззубой улыбкой:
«К добру или к худу – известно лишь Небу!»
И, попусту время терять не привыкший,
Поплёлся на грядки, запев что-то тихо.

И дня не прошло, как кобыла вернулась,
С двумя жеребцами, что с ней увязались.
Вот так лошадей стало больше в три раза.
Пришли с поздравленьями к старцу соседи:

«Тебя поздравляем с событием этим!
Нежданно тебе улыбнулась удача!
Теперь тебе будет, что сыну оставить,
Когда обретёшь от трудов вечный отдых…»

Ответил старик им беззубой улыбкой:
«К добру или к худу – известно лишь Небу!»
И, попусту время терять не привыкший,
Поплёлся в конюшню, запев что-то тихо.

Вот сын объезжать жеребца стал однажды.
Не справился юноша с буйным животным.
Упал он, сломав себе правую руку.
Лишился помощника старец надолго.

Пришли посочувствовать старцу соседи:
«Теперь одному поработать придётся.
Непросто весьма за двоих управляться,
Когда так скрипят твои старые кости…»

Ответил старик им беззубой улыбкой:
«К добру или к худу – известно лишь Небу!»
И, попусту время терять не привыкший,
Ушёл за целебными травами в горы.

А вскоре война началась на границе
И гибли без счёта сыны Поднебесной.
Чтоб бросить ещё человечьего мяса
В утробу войны, шли чиновников толпы.

Почтенных и старых опоры лишая,
Невест оставляя лить горькие слёзы,
В сирот обращая детей несмышленых,
Они императора волю вершили.

Но нужен ли им однорукий калека?
Удержит ли прутик, не то чтобы саблю?
Что проку такого послать на границу?
Смешить лишь врага, на позор Поднебесной!

Не шли с поздравленьями к старцу соседи.
И он стал серьёзен, дела свои бросив.
Не пел, улыбаясь, старик свою песню,
Хоть он и остался при сыне любимом.

Стояли крестьяне толпой молчаливой,
Согнув без того уж сутулые спины.
Смотрели угрюмо во след уходящим.
«Что к худу – то к худу! Уж тут без загадок…»