Вдогонку

Милый мальчик, я скоро умру. Это факт.
Хотя как посмотреть. Например, не осознал
сам. Пока еще. Впрочем, старт
трагичнее (ты узнаешь), чем финал.
Для кого-то – давно. Но, видишь, ли, я не Д’арт,
а Ньян – не тебя рожал.

Я твой отец, и да, смирись: ты – Люк
между своей принцессой и матью-старр-
ухой. Но знаешь, друг,
возраст не в том, и не правит бал.
Главное: с пишущих это рук
ты на все срал, хоть на что – не знал.

Добрый ребенок, потопай ногой, пока
она называется ножкой. Сложи мне в рот
помесь улыбки и кулака
(кулачка?) и молочных зубов аборт.
Принято иносказательно: вот река;
а вот дядя Харон. Тот еще жмот.

Лучшие люди тонули в его реке.
Худшие – умирали, родив тебя.
И знаешь, возможно, невдалеке
время. В которое жить, любя,
проще. Прижавшись щекой к щеке.
Носом к курносу, к эстетству – похабным «бля».

Если б я мог прокатить тебя на метро:
в зоопарк, или так – посмотреть эскалатор, -
нам бы хватило Ахматовой или Барто.
А так – извини, уж что состряпал.
Это ничто. Напрягает, что
Как бы никто невзначай не ляпнул,
что папа не летчик, а хрен в пальто.

Все ерунда, если думать о том, что мы
что-то должны друг другу. Тем паче – плакать.
Мы мужики, и как все мужики – немы.
А если не мы, то кому бы еще и вякать?
Так, положив х** поперек страны
(а больше и некуда), мы отмерзаем наледь.

Но помни, что бренд бередит штаны,
а яйца за то - кладут на паперть.