У них на самом деле такие длинные ноги или они жул

"...У них на самом деле такие длинные ноги или они жульничают, нацепив боссоножки на платформе?" (Фредерик Бегбедер)

Комфорт немецких поездов
(в любых опросах троекратный),
не стоит горсти пятаков,
когда грохочет наш - плацкартный.

"... Я смотрел на девушек, боже мой, русские девушки... местное ноу-хау. Их княжеские щеки алчут ласки, словно груди, и при этом они никогда не дрожат, даже на морозе минус двадцать, только зубки облизывают и не отводят взгляда, еле успеваешь различить хорошо отрепетированную капельку росы, блеснувшую на губах, словно зов или вызов".

"Это цветы, склонившиеся над слабыми мужчинами, они прощают их и вертят ими, как хотят, запускают им пальцы в волосы, и даже их пот пахнет сладко, любой самец становится марионеткой в умелых бледных руках, парящих в воздухе будто лебединые крылья".

"Женщины всех национальностей ненавидят их, потому что красота несправедлива, а против несправедливости следует бороться. Русские девушки - это враги. Ангелам не впервой, у них всегда было полно врагов, перечитайте Библию, это настоящий каталог умученных ангелов".

"Должен признать, что во Франции даже в лучшие времена, когда я был богат и знаменит, мне не доводилось общаться с такими экземплярами. Это не бомбы, не пушки, не самолеты - бери выше, тут мы имеем дело с ядерными боеголовками, оружием массового поражения, межпланетными ракетами. Большинство французов, поселившихся в вашем городе, просто не в состоянии вернуться домой: они точно знают, что на родине подобных куколок им не видать как своих ушей".
"... Я тут же кинулся покупать обратный билет. Я рискнул бы улететь отсюда даже на старом АНе, сваренном горелкой и заклеенном кусочками скотча, или на Ту со сломанным носом. Мне было не до жиру. Но тут я увидел Таню и остался. Ради нее я бы сел во все раздолбанные «Жигули» Поволжья. В «Семи пятницах» (так называется суперприкольный ресторан в Нижнем Новгороде) я наткнулся на кандидатку на титул Самой Томной Лианы восточной части планеты. Я каменел при одном только взгляде на ее ореховые брови. Она звалась Татьяной, и я любовался ею, когда она нагибалась, и прятался за своим бокалом, чтобы смотреть на нее как можно дольше."