про кукушку в стихе Сайкаку

Что наблюдаешь, а потом - думаешь - так точнее

Солнце Моё   27.03.2016 20:35   Заявить о нарушении

Замечание правильное))
я уж думал ты в подполье ушла, а ты опять всходишь, как солнцу и положено))

Птиц трели и цветы,
Встречают солнца всходы,
Ручей и то рад.))

Николай Шу   27.03.2016 22:16   Заявить о нарушении

сегодня у нас такой туман густой вечером был...

Солнце Моё   27.03.2016 22:32   Заявить о нарушении

Цитаты http://www.stihi.ru/2010/07/08/2858
*Одзава Роан, утверждая, что «в поэзии нет ни правил, ни учителей», призывал к неограниченной свободе творческого поиска, но его идеалом всегда оставалась благородная утонченность куртуазной лирики «Кокинвакасю».
*Тем не менее, испытанная веками клсссическая поэтика вака с ее сезонной образностью, рафинированной лексикой и разработанным арсеналом стилистических приемов остается животворной питательной средой для эдоских танка.
*Очень редко в эдоских вака встречаются манерные вычурные стихи, где ажурность формы заменяла бы глубину содержания, а любование удачным тропом превращалось бы в самоцель. Все стилистические средства подчинены, как правило, требованию создания зримого, почти осязаемого образа, стремлению добиться (как и в хайку) живого отклика читателя.
*Суггестивность становится не целью, как в поздней куртуазной лирике, а средством для передачи конкретных впечатлений момента. Традиционный набор поэтических приемов несколько видоизменяется: редко используются такие архаичные тропы, как вступление-параллелизм дзё или зачин-утамакура

Солнце Моё   27.03.2016 22:53   Заявить о нарушении

цитаты http://www.haikupedia.ru/%D0%B4%D1%8C%D1%8F%D0%BA%D0%BE%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D0%B01
ПОЭЗИЯ ЯПОНСКОГО ЖАНРА ТРЕХСТИШИЙ (ХАЙКУ). ПРОИСХОЖДЕНИЕ И ГЛАВНЫЕ ЧЕРТЫ
Е. М. Дьяконова
Вака как амебийная форма со склонностью к разрыву

Хайку произошли от стихотворений вака, пятистиший, первые из которых запечатлены еще в «Записях о деяниях древности» (Кодзики, 712 г.). В хайку и в вака есть много общих формальных свойств; медленные, на протяжении нескольких столетий происходившие изменения - выделение трехстишия из пятистишия, перемены в лингвистическом составе, внутреннем рисунке и конфигурации, в определенный момент взорвалось резким превращением. Искусство вака складывалось на протяжении столетий и имело строго разработанную поэтику, основы которой были заложены знаменитым поэтом и теоретиком Фудзивара Тэйка, установившем связь между кокоро (букв. сердце, душа, сущность, субъект) и котоба (словами).
Вака - стихотворение в 31 слог со внутренним делением на слоги 5-7-5-7-7, причем первая строка (строка-зачин) носит название «голова», вторая и третья - «туловище», четвертая и пятая - «хвост». Кроме того первые три строки носили название хокку («зачинные строки»), и две последние - («завершающие строки»). Л.М. Ермакова пишет, что для большинства японских авторов «эволюция поэтической формы танка выглядит следующим образом: вначале первая часть стихотворения (5-7) слогов и вторая часть (5-7-7) были независимы друг от друга. В первой чаще всего изображалось состояние природы, задавался некий пейзаж, во второй - конкретные человеческие проявления: поздравление, любовь, шутка и пр. Со временем обе части стали сочиняться одним человеком, связь исполнения с обрядовыми песнопениями ослабла и началось формирование пятистишия как жанра литературной поэзии, в котором на уровне композиции доныне сохраняются следы исполнения двумя полухориями» [Ермакова, неопубликованная статья «Ритуально-мифологические корни поэзии вака»]. Таким образом, становится понятно, что с самого начала амебейный характер стихотворения танка подразумевал разрыв, смысловую и интонационную цезуру. Поэтому появление амебейного жанра рэнга на основе танка можно считать закономерным явлениям, в природе этой формы заложено стремление к устному исполнению двумя партиями. Позже, как это показано выше, разрыв прошел в другом месте - после третьей, а не второй строки.
Произошло не механические уменьшение числа слогов в стихотворении с 31 до 17, произошел поворот в мировоззрении, в принципах поэтики. Теоретик поэзии хайку Уэда Макото писал, что о причинах столь резкого структурного изменения поэтической формы ее ужимания с 31 слога до 17 судить трудно, однако очевидно, что уменьшение почти вдвое числа слогов повлекло за собой кардинальное изменение самой природы стиха.

Солнце Моё   27.03.2016 23:19   Заявить о нарушении

Тропы петляют,
Среди холмов Японских.
Стиль ходьбы разный.
Заплетаются ноги.
Но вдаль, луны свет манит.
))

Николай Шу   27.03.2016 23:27   Заявить о нарушении

изучаю много..и кое чего тебе перепало...
ссылки быстрые...
думаю..не будешь сердиться
..

Солнце Моё   27.03.2016 23:31   Заявить о нарушении

ИЗБАВЛЕНИЕ ОТ СМЫСЛА
Весь Дзен направлен на борьбу с недоброкачественным смыслом. Известно, что буддизму удается избежать фатального пути, коим следует всякое утверждение или отрицание, ибо он рекомендует всегда избегать четырех возможных утверждений: это есть А — это не есть А — это есть одновременно и А, и не-А — это не есть ни А, ни не-А. Ведь эта четверичная возможность соответствует той совершенной парадигме, которую создала структурная лингвистика (А — не-А; ни А, ни не-А (нулевая степень); и А, и не-А (сложная степень)); иначе говоря, буддистский путь — это путь преграждения смысла: схватывание значения, а именно парадигма, становится невозможной. Когда Шестой патриарх дает указания относительно мондо, упражнения вопроса — ответа, он советует, чтобы лучше запутать парадигматическую функцию, в момент, когда термин задан, обратиться к термину, ему противоположному («Если вас спрашивают о бытии, отвечайте небытием. Если вас спрашивают о не-бытии, отвечайте бытием. Если вас спрашивают об обычном человеке, заводите речь о мудреце, и т. д.») — так, чтобы выставить нелепыми парадигматическую замкнутость и механический характер
93

смысла. То, к чему стремятся (посредством ментальной техники, точность, выдержанность и утонченность которой показывают, до какой степени восточная мысль считает трудным прерывание смысла), то, что является целью, так это само основание знака, а именно классификация (майя). Будучи противоположным классифицированию в собственном смысле слова, то есть тому, что совершается посредством языка, хокку стремится к достижению гладкого языка, где ничего не оседает на накладывающихся друг на друга пластах смысла (что неизбежно присутствует в нашей поэзии), которые можно было бы назвать «наслоением» символов.
Когда говорят, что шум прыгающей лягушки пробудил Басе к истине Дзен, то надо понимать (хотя это и будет еще слишком западной манерой выражаться), что Басе нашел в этом звуке не какой-то мотив «озарения» или символического подъема всех чувств, но скорее предел языка: существует момент, когда язык прерывается (это состояние достигается посредством усиленных упражнений), как раз на этом беззвучном разрыве зиждется и истина Дзен, и краткая, пустая форму хокку. Отрицание «разворачивания» носит здесь радикальный характер, ибо нет речи о том, чтобы останавливать язык на моменте тяжелой, глубокой, мистической тишины или в пустоте души. открывающейся для общения с Богом (в Дзен нет Бога); то, что полагается, не должно разворачиваться ни
94
в речи, ни в конце речи; то, что полагается, непрозрачно, и нам остается лишь повторять это вновь и вновь. Именно это и рекомендуется практикующему, который работает над коаном (или же притчей, предложенной ему учителем): нужно не разгадать его, как если бы он имел скрытый смысл, и даже не проникнуться его абсурдностью (которая все еще остается смыслом), но бесконечно его пережевывать, «до тех пор пока не сплюнешь зуб». Таким образом весь Дзен, литературным ответвлением которого является искусство хокку, предстает как мощная практика, направленная на то, чтобы остановить язык, прервать эту своего рода внутреннюю радиофонию, которая непрерывно вещает в нас. даже когда мы спим (быть может, именно поэтому практикующим запрещается засыпать), опорожнить, притупить, иссушить ту неудержимую болтовню, которой предается душа; и, быть может, то, что в Дзен называется сатори и что на Западе могут перевести лишь приблизительными христианскими соответствиями (просветление, откровение, прозрение), есть лишь тревожная подвешенность языка, белизна, стирающая в нас господство Кодов, слом того внутреннего говорения, которое конституирует нашу личность. И если это не-языковое состояние предстает освобождением, то потому, что в буддистском опыте размножение мысли (мысль о мысли), или, если угодно, бесконечное прибавление избыточных означаемых — круг, моделью и носителем которого
95

является сам язык — предстает как препятствие: уничтожение же вторичной мысли, напротив, разрывает дурную бесконечность языка. Похоже, во всех этих экспериментах речь идет не о том, чтобы подавить язык таинственной тишиной несказанного, но о том, чтобы познать меру его, остановив тот словесный волчок, который вовлекает в свое вращение навязчивую игру символических замещений. В конце концов, атакуется сам символ как семантическая операция.
В хокку ограничение языка является предметом непостижимой для нас заботы, ибо цель не в том, чтобы быть лаконичным (то есть сократить означающее, не уменьшая объема означаемого), но, напротив, — в том, чтобы, воздействуя на само основание смысла, убедиться, что этот смысл не растекается, не замыкается в себе, не упрощается, не отрывается и не расплывается в бесконечности метафор, в сферах символического. Краткость хокку не является формальной; хокку не есть некая богатая мысль, сведенная к краткой форме, оно есть краткое событие, которое вмиг находит единственно возможную форму выражения. Мера в языке — то, что наименее свойственно Западу: не то чтобы его язык был слишком долгим или кратким, но вся его риторика накладывает на него обязательство делать означающее и означаемое не соответствующими друг другу, — либо «отметая» второе под напором болтовни первого, либо
96
«углубляя» форму в направлении срытого содержания. В точности хокку (которое отнюдь не является точным изображением действительности, но есть как раз соответствие означающего означаемому, устранение полей, помарок и пробелов, обычно пронизывающих семантическое отношение), в этой точности есть, по-видимому, что-то музыкальное (что-то от музыки смыслов, а не звуков): в хокку есть та же чистота, сферичность и пустота, что и в музыкальной ноте. Возможно, именно поэтому хокку необходимо повторять дважды, как эхо; проговорить эту речевую зарисовку лишь один раз — значит привязать смысл к удивлению, к точке, к внезапному совершенству; произнести ее множество раз — значит постулировать, что смысл еще необходимо раскрыть, намекнуть на глубину; между тем и другим — эхо, не единичное, но и не слишком долгое, подводит черту под пустотою смысла.
http://ec-dejavu.ru/h/Hokku.html
«Единое природное поле» как основа хайку, унаследованная от вака
Чтобы объяснить, каким образом осуществлялась связь поэзии вака с поэзией хайку, приведем примеры, подтверждающие существование так называемого, по нашей терминологии, «единого природного, поля», объединяющего все предметы и явления: растения, животных, человека, стихии.
Возьмем несколько трехстиший-хайку и пятистиший-танка.
Листья «петушьего гребня»
С прилетом диких гусей
Пуще краснеют.
Басе. Дополнение к Соломенному
плащу обезьяны (Дзоку сарумино)

Солнце Моё   27.03.2016 23:43   Заявить о нарушении

Сердиться свету,
Во мраке тень не видеть,
Без звёзд нет неба.
)) наоборот спасибо, где я ещё найду? у меня с поисковиками не так налажено, как у тебя)) просто я думал ты уже спишь давно.

Николай Шу   28.03.2016 00:50   Заявить о нарушении